Смерть во имя Империи

Чудинов Халег

— Нашу гостью и вовсе не заметили, — сказал Огнеслав.

— Ты затмеваешь все вокруг, Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь, — отвела взгляд в сторону Собун, произнося эти слова. — Ваше сиятельство, вы ведь не против перейти к более неформальному общению? Признаться честно, меня немного угнетают эти титулы и прочая помпа. Хочется хотя бы в узком кругу, не на публике, обойтись без них.

— С радостью, Собун вантхэджа, — радостно улыбнулась Анариэль, увидев в собеседнице единомышленника. — Вы даже не представляете, как надоедает соблюдение всех аспектов эльфийского Этикета. Мы уже нарушили целые главы этого устава, так что ничего не стоит отбросить

и остальные.

— Можешь поверить, с этикетом нашей державы дело обстоит ровно так же, — принцесса напустила на себя вид безысходной печали, пряча улыбку в углах нежных губ. — Ваша нация не из нашего мира? У тебя необычный аромат.

— Да, мы пришли, когда наши маги нашли такую возможность. В родном мире нам осталось слишком мало места, поэтому небольшая часть молодежи Мглистой долины решила перейти в иной мир.

— Не лучшее место вы нашли, — со вздохом заметила Собун. — Здесь места для еще одной расы и того меньше. Хотя в России все уживаются, но какой ценой…

— А что с ценой? — удивленно спросил Огнеслав.

— Карающие и витязи! Они обеспечивают полный и безграничный контроль над народами для Императора. Это истинная абсолютная монархия. А Земский собор, Государственное вече и Высокая дума — лишь прикрытие и инструменты в руках Царя. Твой батюшка повелевает всеми помыслами подданных, даже их душами с помощью этих двух тарикатов. И при этом Император уподобляется Царю Вселенскому, считается главой Церкви и проводником Воли Божией. А карающие тогда кто? Псы Господни. Незримые, но вездесущие. Может, даже он карающий! — сложенный веер обличающе указывал на нового певца, выходящего на сцену, солиста приглашенной группы, которую объявили только что. — В общем, хорошая система. Мне по душе.

Цесаревич лишь усмехался, удобно устраиваясь в кресле и слушая тираду Собун. Эта девушка иногда имела склонность к таким театральным монологам. И, кроме всего прочего, обладала рациональным мышлением и воспитанием правителя Империи. Она прекрасно понимала плюсы и минусы системы правления в России, но опасаться карающих не переставала.

— Иначе как еще управлять столь большой Империей, населенной такими разными народами, и привести их всех к процветанию? Непросто угождать и Нутэт-Ныкиритину, и Ариану, и Заречью, и Ирию одновременно. Кстати, Собун, скоро в Санкт-Петербурге состоится торжество, посвященное присоединению Альфхейма и юбилейному выпуску Санкт-Петербургского университета. Я должен присутствовать там. Приглашаю и тебя. Ты, Анариэль, так же будешь там присутствовать. Ирий — довольно интересное место, которое стоит показать, — высказав это предложение, Огнеслав настороженно замер, неотрывно глядя на готовящегося к выступлению певца.

К счастью, ни Собун, ни Анариэль не заметили его странного поведения. Первая списала его на ожидание ответа на, фактически, предложение продолжить знакомство и укрепить связь друг с другом и пыталась понять, как теперь реагировать, учитывая, что на первую встречу Цесаревич привел с собой девушку. Вантхэджа с самого начала не питала никаких иллюзий насчет дружеской встречи. В Империи она не собиралась надолго задерживаться, быстро оценив повзрослевшего Огнеслава и перейдя к другим кандидатам на Сливовый престол, а уже потом выбирать из них лучшего. Сейчас сложилась такая ситуация, что на рынке багрянородных невест образовался дефицит, и упускать такую возможность принцессе не хотелось. Она желала для своей державы самого лучшего правителя, при этом не поставив под угрозу ее суверенитет, что в случае с Цесаревичем было практически

невозможно. Но сейчас еще больше она хотела понять, что на уме у Огнеслава. Как расценивать присутствие здесь княжны Анариэль? И предложение встретиться в небесной столице. Снова втроем? Какой смысл?

Сама Анариэль пока не особо вслушивалась в беседы старых друзей и интересовалась больше не Цесаревичем, а необычным окружением.

А Огнеслав тем временем все с большим удивлением вглядывался в лица музыкантов и солиста, выходящих на сцену. И чем дольше он смотрел, тем больше не понимал, что происходит.

— Здравствуй, Нескучный! Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество! Мы группа новая, так что простите, если что. Ха-ха-ха, — глубокий и сильный голос раздался со сцены. — Сегодня для таких уважаемых гостей мы исполним лучшие свои песни. Первая из них «Вперед, Империя»!!!

Музыканты спокойно настраивали инструменты и одаривали всех приветливыми улыбками. Невысокий и белоглазый сиртя-солист с недлинной окладистой бородкой естественно приветствовал публику. И ничто в нем не выдавало командира тайного конвоя Его Императорского Высочества Великого Князя и Цесаревича, принадлежащего к Охраной службе МГБ карающего в чине судьи.

Глава 9. Допрос и домыслы

Половина тысячелетия минула со времен обновления нашего мира. Память былой эпохе хранится лишь в головах немногих очевидцев и закрытых архивах. Какие тайны скрыты в них? Какие знания о чудесах или ужасах прошлого? Попытаемся сегодня это выяснить… Петроградская газета. № 82 от 19.02.501

— Ну, рассказывай, мил друг, что тебя привело в наши края? — мягко спросила Катерина, опускаясь на жесткое кресло.

Обращалась она к сидящему напротив нее, прикованному к черному железному трону существу. В полумраке подвала Московского отделения Карающего тариката оказался заключен невинного вида светловолосый альв. Взгляд его голубых глаз метался по тесной комнате, уши нервно дергались, реагируя на любой шорох, лицо полно отчаяния и непонимания происходящего.

— Я… Я н-не понимаю, почему Вы задержали меня, ва-ваше высокопревосходительство, — проблеял заключенный. — Я просто певец. Родился в Альфхеймском княжестве в триста восемьдесят девятом году, уроженец Империи! Моя хорошая знакомая, Алена Роднина, солистка группы Седьмой Голос, пригласила наш коллектив на свой концерт в Нескучном театре, проходящий сегодня, прямо сейчас. Я не понимаю, почему нахожусь здесь…

— Конечно, конечно, — благожелательным тоном сказала Десница. — Наш тарикат всегда забирает невинных агнцев Божьих, дабы застращать народные массы и так далее. Ваша необычная общественная позиция давно вызывала подозрения, однако, к несчастью, карать смутьянов лишь по политическим соображениям законодательство Империи не дозволяет, вопреки всем вашим высказываниям… И к моему великому сожалению.

— Тогда почему я здесь?! — нервно возопил альв, бессильно трепыхаясь в кованых тяжелых цепях.

Катерина откинулась на спинку кресла, скрестила ноги, приняла самую расслабленную позу. В сумраке темницы хорошо было видно, как на ее длинные ресницы падают багряные блики от пламени, пляшущего в глазах Десницы. Но сколь прекрасна Катерина, на столько же она была и опасна. Альв под взором этих очей сжался и затих.

— Глупо, Эгиль Сванхвит, крайне глупо с Вашей стороны было приближаться к Его Императорскому Высочеству. На что вы надеялись, Вейланд? — все так же мягко вопрошала Катерина.