Смертельное шоу
Шрифт:
Глава двадцать седьмая
КУКЛА ВУДУ -- СИМВОЛ СМЕРТИ
На зеленой лужайке за домом Букахи стоял длинный стол. Он выглядел прилавком магазина, на который решили вывалить все, что только могло привлечь внимание покупателя. Небоскребами дыбились над закусками и бутербродами бутылки виски, джина, рома, водки, коньяка, вин, портеров и ликеров. Фрукты, сложенные в огромную плетеную корзину, казались одним огромным невероятным плодом, способным дать тебе тот вкус, какой ты захотел. Одному -- манго, другому -- клубники, третьему -- винограда, четвертому -- киви. Рабоче-крестьянские яблоки
За столом белоснежными холодными манекенами стояли официанты. У них был такой вид, будто они самые важные на этой лужайке.
Вынесенные из дома кресла с велюровой обивкой кто-то заботливо расставил в несусветном порядке. Возможно, это был метод японцев, когда в саду камней у них нет точки, с которой были бы видны все камни. Санька, сколько ни напрягался, но все кресла сосчитать не Смог. То его закрывало другое кресло, то гость Букахи с бокалом в руке.
Гостей, впрочем, он сосчитал быстро. Их было пятеро. И все -- разные. Букаха будто специально пригласил людей, которых легко различать. Седой, лысый, толстый, длинный и кавказец в высоченной бараньей папахе. Музыкантов усадили в уголке двора за один столик, заботливо принесли бутерброды с икрой и семгой, воду и пепси, но выпивку не дали. Возможно, выпивка входила в трудодни, которые они должны были отпахать за аппаратурой. Она стояла тут же, рядом со столиком, и выглядела совсем не той что еще днем они обкатывали под толевым тентом в Перевальном.
Беззвучно перемещающийся человечек Букахи скользнул к их столику из-за аппаратуры, склонился к Санькиному уху и вкрадчиво сообщил:
– - Хозяин сказал, играть будете через полчаса, после борьбы...
– - Какой борьбы?
– - Увидишь. Хозяин сказал, первым сделаете "Сиреневый туман"...
– - А раньше нельзя было сказать?.. Он же сам говорил, играем свое и только свое.
– - Потом -- свое. А сначала -- "Сиреневый туман"...
Саньке пришлось повернуться к куняющему Виталию:
– - "Сиреневый туман" помнишь?
– - Что?.. А-а?.. Сиреневый?.. Элементарно.
– - Не нравится мне здесь, -- прокряхтел Андрей.
– - Такая публика...
Человечек Букахи, видимо, услышал, но не дрогнул ни единым мускулом лица.
Санька вслушался в свои ощущения. В душе было противно. Он будто бы наступил на вонючее дерьмо, но и не наступить не мог, потому что оно лежало прямо на дороге.
– - Тебя как звать-то?
– - спросил он человечка.
– - Меня?
– - удивился он.
Букаха не называл его никак, и от этого человечек иногда казался вещью, хотя голова, руки, ноги и, естественно, конский хвост косички у него были настоящими, человеческими.
– - Сергей, вообще-то...
– - Сережа, -- смягчил его имя Санька и вроде бы удивил собеседника, -ты не скажешь, а кто эти люди?.. Ну, гости хозяина...
– - Это важно?
– - А что, большой секрет?
– - как можно ленивее и безразличнее спросил Санька.
– - Да нет. Это известные люди.
– - Седой -- это кто?
– - решил не терять инициативу Санька.
– - Зам министра...
– - Серьезно? Российского министра?
– - Ну не турецкого же?
– -
– - Это банкир. Наш, местный...
– - А толстяк?
– - Ты что, телевизор не смотришь?
Санька впился взглядом в толстяка, но ничего знакомого в его одутловатой физиономии не нашел. На артиста, судя по угловатым манерам, он не тянул, на телекомментатора -- тоже.
– - Это депутат Госдумы, -- оборвал его раздумья Сергей.
– - Он отдыхает в Приморске.
– - Вот этот высокий -- тоже депутат?
– - кивнул на самого
стройного из гостей Санька.
– - Нет, -- хмуро помолчал Сергей и удивленно спросил: -- Неужели не узнал?.. Он же тебя протежировал на встречу с хозяином...
– - А-а, ну да!
– - закивал Санька.
Значит, долговязый был местным начальником УВД, генералом. По всему выходило, что если сюда добавить мэра и богатея Буйноса, то получилось бы руководящее совещание местных князей с представителями царя. Эдакий земский собор в Приморской губернии с привлечением господ из Москвы.
– - Значит, мэра нет, -- вслух подумал Санька.
– - Мэр заболел. Он уведомил, что не сможет присутствовать на юбилее. Он даже на празднике города не будет присутстсовать...
– - А у вас сегодня праздник города?
– - Да.
– - А у вас что за торжество?
– - Я же сказал, юбилей... Тридцать пять лет назад хозяин первый срок получил.
– - А-а...
– - Но официально -- трехлетие со дня постройки дома...
– - А-а...
– - Завтра будут другие гости. Его родные...
– - Родственники, значит?
Букаха не походил на человека, у которого могут быть родственники. Он больше сидел в кресле, чем разгуливал по лужайке, а сейчас, развалившись, разговаривал с угодливо склонившимся к нему кавказцем.
– - Родные -- это те, с кем сидел, -- мягко разъяснил Сергей.
– - А ты?
– - Это к делу не относится...
По ответу Санька понял, что сидел. Да и бледность у адъютанта
Букахи была зековская, с землицей.
– - А кавказец кто?
– - Богатый человек, -- охотно распрямился Сергей.
– - У меня дела,
– - и мягко, по-кошачьи уплыл за стену аппаратуры.
Возник он уже на противоположном краю лужайки. Вышедший из домика для прислуги парень в спортивном костюме что-то объяснил ему, и Сергей быстро и одновременно плавно метнулся к Букахе. Если дому было три года, то Сергей должен был прислужничать Букахе не менее этого срока. Умение беззвучно исчезать и появляться, а также перемещаться почти со скоростью света не вырабатывается за день.
Букаха со снисхождением царя выслушал доклад Сергея, кивнул, и тот с прежней плавностью и резвостью проскользнул по лужайке, не миновав ни одного гостя. После его обхода они дружно заняли кресла, и даже их разбросанность не помешала всем гостям оказаться лицом к дальней стене двора.
Только сейчас Санька заметил возле нее нечто похожее на яму для прыжков в длину. Только песок в прямоугольнике, обрамленном деревянными планками, был почему-то коричневым, а не желтым.
– - Тоскливо тут, -- пробурчал Андрей.
– - Ни хрена не отдаст он нам эту аппаратуру. Богачи жадные. Все. До одного...