Смертельное шоу
Шрифт:
– - Уроды! Они порезали аппаратуру! Всю аппаратуру!
Такого подъема не видела еще ни одна, даже самая вымуштрованная рота. Через три секунды ни единой живой души в комнате не было. Ходики с кошачьей мордочкой, висящие над диваном, перестали раскачивать влево-вправо глазами. Теперь их стальные зрачки, плохо закрашенные черной краской, ошарашенно смотрели сквозь окно на улицу и не могли понять, почему сильнее всего размахивает руками парень в черной майке с вязаной шапочкой на голове.
– - У-рроды!
– - бегая вдоль веранды, орал
– - Кто вытащил футляр с моей гитарой под навес?! Кто?!
– - Я вытащил, -- побурев, ответил Андрей.
– - А что?
– - На, посмотри!
– - выхватил Эразм из футляра гитару.
Перерезанные струны нитками повисли к земле. На месте вырванного с мясом резонатора чернела дырка, колки были согнуты, а на грифе четко выделялось нацарапанным самое популярное заборное слово из трех букв.
– - Это же "Гибсон", а не просто "фанера"!
– - взвился Эразм.
– - На такой Ангус Янг из "Эй-Си-Ди-Си" играл! Знаешь, за сколько я ее в Штатах купил?!
– - И моей -- конец!
– - взвизгнул Игорек.
Его бесколковая бас-гитара, не самая, впрочем, родовитая и фирменная, тоже была изувечена. От одного вида переломанного грифа у него навернулись слезы.
На синтезаторе Виталия не хватало всех клавиш в суб-контр-октаве и контр-октаве. Все остальные, начиная от ноты "до" большой октавы, почему-то уцелели. Почему злодею показались ненавистны именно эти пятнадцать клавиш, Виталий не мог понять. В мутной, невыветрившейся со сна голове появилась мысль, что можно порепетировать конкурсную песню и без этих клавиш. В современной музыке они почти не задействуются. Нет этих нот и в "Воробышке". Но клавиатура выглядела так грустно, так печально, так похоже на челюсть, из которой вырвали с левой стороны все зубы, что у Виталия заныло под сердцем.
– - А поч-чему твои барабаны целы, а?
– - наступал и наступал на Андрея Эразм.
– - Может, ты у них старый знакомый, что они тебя пожалели?!
– - Хватит орать!
– - перекрыл его крик Санька.
Он встал между Андреем и Эразмом, вцепился в изувеченного "Гибсона" и все-таки вырвал его из рук гитариста. У того сразу стало обреченным лицо. Ему будто бы только что сказали, что он всю жизнь занимался не своим делом.
– - Прекратите ругню!
– - опять подобрал начальственные вожжи
Санька.
– - Им только того и хочется, чтоб мы перегрызлись!
– - Кому -- им?
– - в затылок спросил Андрей.
– - Бандитам, -- ответил Санька Эразму.
Тот все так же стоял, плетями опустив руки, и вязаная шапочка на его голове смотрелась шапкой волос, выкрашенных в орнамент для конкурса причесок.
– - Все. Я сваливаю из этого дурдома, -- тихо произнес он, повернулся и прошлепал в дом.
Его лопатки торчали обрубками крыльев. Но только черных крыльев.
– - Андрей, зачем ты вытащил гитары под навес?
– - обернулся к барабанщику Санька.
– - Так репетиция же... Сразу после завтрака.
– - А где гитары лежали?
– - Вон в той комнатке, -- кивнул Андрей на подслеповатое оконце.
– - И синтезатор там, и тряпки...
– - А ударная установка?
– - В сарае. В комнатке для нее места не было. Только тарелки влезли.
– - Он их хоть не погнул?
– - Не-ет.
– - Значит, ты вытащил гитары прямо в чехлах?
– - пытался понять тактику вредителя Санька.
– - Да, в чехлах. Сложил на лавочке.
– - А свои барабаны?
– - Я их вытащил первыми.
– - Синтезатор, значит, ты еще не успел выволочь?
– - Ну да. Только собрался, ну, после объявления команды "Подъем!" Вот... А этот... Эразм сразу полез к своему "Гибсону". Открыл футляр и...
– - А клавиш на полу нет?
– - Не-ет, -- грустно ответил за Андрея Виталий.
– - С собой, видно, сволочь, унес. Клиптоман гребаный!
– - Пошли к хозяйке!
– - предложил Санька.
Уже знакомый звук галош-вездеходов опередил его желание. Под навес выплыла хозяйка дома. Ее лицо лучилось любовью и радушием. К такому лицу полагался поднос с хлебом-солью.
– - Приглашаю на завтрак, товарищи!
– - бодро объявила она.
– - Яичница готова! Помидоры -- мои! Вы еще не пробовали мои помидоры? У меня во всем Перевальном завсегда самые первые появляются!
– - Спасибо, -- сглотнул голодную слюну Санька.
– - У нас к вам один вопрос: вы ночью ничего подозрительного не слышали?
– - Нет. Я так за день набегаюсь, что сплю без просыпу.
– - Значит, ничего?
– - А что стряслось?
– - только теперь заметила тетка, что ее яичница с помидорами не вызвала ожидаемой радости.
– - Опять свету нету?
– - Понимаете, как бы это попроще сказать... Короче, в эту комнату в доме через окно кто-то залез. Скорее всего, ночью. Сломал наши гитары. Синтезатор тоже. Почти сломал. Кто из ваших поселковых мог это сделать?
– - Ой, ужас какой!
– - всплеснув пухлыми ручками, обессилено села она на скамейку.
– - В мой дом залезли! Да за всю жизнь ни одного разу...
– - Что, у вас бандюг в Перевальном нету?
– - басом протрубил Андрей.
Даже в тени на его отполированной лысине выступил пот.
– - Шантрапы полно, -- уверенно сообщила тетка.
– - Но чтоб совсем бандитов... Нет, таких нету. Пьяниц больше всего.
– - Залезть мог и из шантрапы, -- посмотрел вглубь двора Санька.
– Скажите, вот если бы вы решили сами свой дом ограбить, где бы вы забор перелезли?
– - Да зачем же мне себя-то?!
Лицо тетки из округлого стало вытянутым. Еще один такой вопрос -- и на земле не будет более худой и длинной физиономии.
– - Да я в жизни ни у кого... А у себя...
– - Я к примеру, -- нервно дернул головой Санька.
– - Ну ладно! Скажем так, где удобнее всего пробраться во двор?