Смотреть на звезды. (Вопрос – половинка сердца)
Шрифт:
– Фредрик, это ты? – крикнула Элин.
Тишина, шаги стихли.
Она принялась снова насвистывать ту же самую мелодию. Наконец в ответ прозвучал тонкий пронзительный свист и плавно затих в ночи.
– Иди вперед, не бойся!
Элин огляделась. Деревья и кустарники превратились в уродливые скрюченные тени и грозно сомкнулись над ее головой. Она закрутилась на месте, испуганно озираясь по сторонам. Внезапно он выпрыгнул на тропинку прямо перед ней и развел руки в стороны:
– Бу!
Элин
– Перестань, ты меня напугал!
– Трусишка! Ты что, темноты боишься?
Фредрик громко рассмеялся и помчался вперед по тропинке. Она побежала следом. Они знали всю округу как свои пять пальцев и с легкостью ориентировались темноте. Внезапно он остановился и, схватив ее за руку, потянул в сторону одного из садов, мимо которых они пробегали.
– Что ты делаешь? – запротестовала она. – Разве мы не на берег собрались?
– Шшш, – зашипел он и перешел на шепот: – Вон, видишь? Айна зажгла свет в сортире. Идем подшутим на ней.
Они подбежали к дощатой будке, стоявшей в глубине сада. Через вырезанное в двери сердечко пробивался слабый свет. От дома к туалету над деревьями был протянут электрический провод. Фредрик заполз за будку и открыл дверку, через которую чистили нужник. В нос Элин ударила сильная вонь. Она тут же отпрянула в сторону и, сморщив нос, закрыла лицо руками. Фредрик протянул ей длинный прутик.
– Тс-с-с. Она сейчас появится, смотри, чтоб ни звука, – прошептал он и весело хихикнул.
Айна была самой старой в поселке и передвигалась с помощью ходунков. Вскоре до них донесся скрип колесиков, катящихся по вымощенной камнем садовой дорожке. Женщина со стоном поднялась по ступенькам, и вся постройка угрожающе качнулась, когда она со стуком опустилась на стульчак. Что-то затрещало. Элин с Фредриком переглянулись. Их обоих душил смех.
– Вперед! – прошептал Фредрик и потянулся прутиком к круглому отверстию.
Элин схватила его за руку и укоризненно покачала головой.
– Нет, не хорошо это. Ты только представь, как она разозлится, – прошептала она.
Но Фредрик не послушался и легонько ткнул Айну прутиком прямо в голую задницу. Ночную тишину разорвал полный ужаса старушечий вопль. И тут Фредрик не выдержал – душивший его хохот вырвался наружу. Он прямо-таки рыдал от смеха, когда они быстро, словно тени, скрылись в темном лесу.
– Ублюдки чертовы! Мелкота голодранная! Чтоб вам провалиться! – кричала им вслед Айна.
Элин на бегу оглянулась и увидела, как старушка яростно грозит кулаком через распахнутую дверь сортира, отчего вся постройка ходила ходуном.
– Все-таки мы с тобой нехорошо поступили,
– Да ладно, это было здорово! Да и потом, она тебя так любит, что ни за что не поверит, что это была ты. – Фредрик утер со щек слезы, выступившие у него от смеха.
Стоило Элин услышать его звонкий заливистый смех, как она уже ничего не могла с собой поделать. Они смеялись до самого моря, где на берегу между скал у них было устроено потайное место с очагом, в котором можно было разводить огонь. Фредрик насобирал хвороста и сухой травы и положил сверху на угли, оставшиеся от предыдущего костра. Элин улеглась на спину и принялась разглядывать золотисто-белую россыпь звезд на небе.
– Смотри, небо прояснилось. Сегодня мы точно сможем все увидеть, – негромко проговорила она.
– Ну да, большую часть уж точно. Но не Венеру. Чтобы ее увидеть, тебе пришлось бы встать в пять утра. В это время она появляется во-о-он над тем береговым обрывом.
Он ударил лезвием ножа по камню, пытаясь разжечь костер. В ночи ярко сверкнули искры.
– Пять утра… Что ж, почему бы и нет, все равно в школу завтра не идти. – Элин подложила руки под голову. Было жестко лежать спиной на твердых камнях.
– Мой папаша встает в пять утра, так что мне в это время лучше быть дома. Иначе он разозлится как сто чертей.
Фредрик изо всех сил сражался с камнем, но больше никаких искр ему высечь не удалось. Элин протянула руку и насобирала с земли немного сосновых иголок:
– Вот, держи. Попробуй разжечь костер с помощью сухой хвои, должно получиться. – Она перевернула ладонь, и иголки дождем посыпались на хворост.
– Э, да что ты об этом знаешь? Только и умеешь, что разжигать костер с помощью газеты и спичек. Погоди немного, у меня сейчас все получится.
– Мой папа всегда разжигал костер с помощью сухой хвои. Уж он-то умел это делать, он вообще все умел делать. Да, пока не стал этим… как его… Ну, ты знаешь…
– Не думай об этом сейчас. Ведь я же с тобой, рядом, и я обязательно разожгу огонь. Обещаю.
Фредрик продолжил лихорадочно чиркать ножом по камню, выбивая искры. Наконец в сухой траве затеплился огонек. Он осторожно раздул пламя. Разгораясь, желтый огонек резво побежал по сухим веткам. Фредрик подбросил еще несколько палочек и тоже улегся на спину, чуть в стороне от костра.
Элин вытянула руку и положила ему на ладонь. Они лежали на земле, держась за руки, и она чувствовала исходящее от его тела тепло.