Смотреть на звезды. (Вопрос – половинка сердца)
Шрифт:
Элин кивает и, встав из-за стола, делает несколько шагов в сторону.
После чего разворачивается и идет к двери.
– Эй! Постойте! А платить кто будет?
Официант хватает ее за руку. Элин раздраженно машет головой:
– Простите… – И принимается искать в сумке кредитную карту.
– Вы как? Случилось чего? С Сэмом все в порядке?
– Да, думаю, что да. Просто все так… запутанно. Пожалуй, мне нужно хорошенько выспаться.
Официант громко смеется:
– Всем нам не помешает хорошенько выспаться. Особен но здесь, в Нью-Йорке. Отправляйтесь домой, завтра будет новый день. The sun will come out, tomorrow, so you gotta hang on ‘til tomorrow [3] , –
3
«Солнце взойдет завтра, так что я во что бы то ни стало до терплю до завтра» – слова из песни Tomorrow из мюзикла «Энни».
Элин натянуто улыбается и кивает. Выходит на улицу, но остается стоять возле дверей ресторана наедине со своими разбегающимися мыслями. Снова достает телефон. Набирает несколько слов в строке поиска. Пальцы дрожат, и она торопливо нажимает на ввод:
Срок давности за убийство в Швеции.
Хейвиде, Готланд, 1979
Вчера она тоже сюда приходила.
Продавщица Герда поднялась со своего места, едва завидев входящих в магазин Марианну и Элин. Элин, неловко переминаясь с ноги на ногу, осталась стоять возле стеклянной двери. Марианна двинулась в глубь магазина.
– А что в этом такого? – удивилась она, беря корзинку для покупок. – Я действительно отправляла ее в магазин и уже не в первый раз посылаю ее одну.
Герда приблизилась к Элин и мягко взяла ее за плечо.
– Ты сама все расскажешь или придется мне? – прошеп тала она ей на ухо. От продавщицы вкусно пахло кофе.
Элин замотала головой и бросила жалобный взгляд на мать. Но Герду так просто не проведешь.
– Вчера фрекен пыталась украсть пакет молока.
– Элин! Как ты могла?! Но она никогда ничего не крала… и потом, у нее же были с собой деньги!
– Верно. За один пакет она действительно заплатила. А второй пыталась пронести под свитером.
Элин увидела, как у матери на скулах заходили желваки. Марианна отвернулась и принялась обходить магазин, тщательно выбирая продукты. Ее губы беззвучно шевелились с каждым уложенным в корзинку товаром – мать мысленно подсчитывала стоимость покупок. Элин осталась стоять рядом с Гердой – та так и не убрала руки с ее плеч. Элин было жарко, она тяжело дышала. Помимо кофе от Герды пахло лаком для волос; седые кудри на ее голове походили на идеальный, чуть колышущийся ковер. Они вместе следили взглядом за Марианной.
Наконец мать закончила выбирать и поставила корзинку на пол. В ней лежали пачка макарон, хлеб, морковь и лук.
– Как ты могла, – прошипела она, сурово глядя в глаза Элин. – Пусть мы нищие, но до воровства у нас еще никто не опускался. Слышишь? Никто!
– Как у вас обстоят дела дома? – внезапно вмешалась Герда. – Вам теперь, должно быть, нелегко приходится, после того как вы остались одни. У вас хватает денег на еду? – Она провела рукой по длинным волосам Элин.
Марианна отвернулась:
– Это была просто шалость.
Элин кивнула и виновато потупилась. Две женщины принялись обсуждать ее поведение, перекидываясь репликами прямо над ее головой, словно ее здесь и не было.
– Ты ведь хорошо присматриваешь за девочкой, да, Марианна? Чтобы она не стала такой же, как он.
– Такой же, как он? Что ты хочешь этим сказать?
– Отец-преступник – это не шутки. Такое может передаваться по наследству.
– Элин не преступница. Она совершила ошибку, но она не преступница. Что ты такое болтаешь? И потом, один несчастный пакет молока. Стоит ли переживать из-за таких пустяков?
В полной тишине Герда пробила на кассе выбранные Марианной товары из корзины. Марианна следила взглядом за растущей на табло суммой и подсчитывала монетки в своем тощем кошельке. В итоге она смущенно отложила в сторону буханку хлеба:
– Я забыла, у нас дома еще остался хлеб, сперва надо съесть его.
– Ничего страшного, – улыбнулась Герда и исправила сумму в кассовом аппарате.
Марианна протянула ей стопку монет:
– Давай договоримся, Герда, если Элин опять наделает глупостей, ты мне сразу позвонишь. Чтобы я сразу обо всем узнала.
– Верно, мне следовало тебе сразу обо всем рассказать. Да как-то из головы вылетело. Всего лишь один пакет молока. Но я уверена, больше воровать она не будет.
Элин быстро собрала покупки и, запихнув их в матерчатую сумку, осталась стоять опустив голову. Герда протянула ей леденец на палочке, она заколебалась было, но, увидев кивок Марианны, взяла.
– А как у тебя обстоят дела с личной жизнью? Ты пыталась себе кого-нибудь найти после того, как рассталась с Лассе? Учти, одинокая жизнь может вредно сказаться на здоровье.
– Кого-нибудь найти? И где же ты прикажешь искать?
– Ну, мало ли кто появится на горизонте. А иначе тебе придется вернуться к Лассе, когда он выйдет на свободу.
– Вернуться? Мне? К нему? Но ведь он же не… – Тут Марианна запнулась и бросила взгляд на дочь: – Элин, иди домой, я скоро приду. Сумку давай, я принесу.
Элин исчезла за дверью, но, прежде чем та закрылась, услышала, как женщины возобновили свое яростное перешептывание.
– Он – глупец, всего-навсего мерзкий, отвратительный грабитель, до смерти пугающий людей. Он чуть не убил ее и за это сидит в тюрьме. И надеюсь, еще долго будет там сидеть. – Марианна возмущенно тряхнула головой.
– Да, ты права. Но ведь он был пьян, а мужики каких только глупостей не совершают, когда напьются, – попыталась успокоить ее Герда.
– Знаешь, без него нам даже лучше. По крайней мере, никто больше не вваливается по ночам домой и не пугает пьяными воплями детей.
Элин закрыла дверь, тихо звякнул колокольчик, голоса внутри умолкли. Мать сказала «иди домой», но она уселась на верхнюю ступеньку лестницы. Магазин размещался на первом этаже дома с облупившемся фасадом, под кусками штукатурки виднелся красный огнеупорный кирпич, точно такой же, каким был выложен пол у них в леднике. Сидела, отковыривала маленькие кусочки и кидала их в лужу на дороге. За дорогой тянулись поля и леса, а чуть в стороне от них была самая большая ферма в округе. Ее хозяева были такими богатыми, что даже устроили себе в одном из флигелей бассейн.