Снова на привязи
Шрифт:
– Посланец врагов он! Ох, поджарили ему пятки у шатра шамана, - женщина усмехнулась. – Я далеко была, шкуры развешивала на просушку. Но все слышала! Даже видела чуть-чуть, - прибавила шепотом, склонившись к самому уху Накато. – Визжал, как баба. Не воин, видать. Не воин!
Вот это правда. Попробуй-ка настоящего воина разговорить! А уж визжать при допросе – вовсе позор для мужчины. Эк ей повезло! Болтливая баба попалась. Удачно ее затерли к низшим рабам.
– Ну! – девушка изобразила недоверие.
– Ну тебе и ну! – рассердилась женщина. – Не веришь?
–
– Верю, - передразнила та. – А я тебе говорю – шпион! Посланник то есть. Ох, он и верещал, - протянула мечтательно. – А теперь их обоих по степи и растаскали. Поделом обоим!
Только и оставалось на это покивать. Женщина, пренебрежительно фыркнув, отвернулась. Накато уставилась себе под ноги.
Вот так-так! Это чья же шпионка в кочевье затесалась? А главное – как исхитрилась?! Ну да, Айну купили одновременно с Рамлой и Накато. Но кто мог предположить заранее, что Фарадж возьмет ее? И как она держала связь с теми, кто ее отправил сюда, - Накато нахмурилась. Неужто еще какой-то колдун? Амади говорил – ренегатов теперь немало, и много из них бродит по степям.
Скверно. Вожак теперь станет втройне осторожен. И доверять никому не будет – особенно недавно купленным рабыням.
Она вздохнула, переминаясь с ноги на ногу. И чего они все здесь толпятся, когда всадник на единороге с привязанными к хвосту жертвами умчался, скрывшись среди высоких стеблей сухой зимней травы? А еще она торчит среди простых рабов – из тех, что занимаются самой грязной и тяжелой работой. Вот эта женщина, что оказалась так кстати словоохотлива – одна из тех, кто дубит и выделывает шкуры.
Ее оттерли от госпожи. А та скоро опомнится и примется ее искать. Снова станет вопить и попрекать ее, а то и затрещин навешает.
Рамла редко поднимала руку – но в последнее время такое случалось.
В душе воцарилось странное опустошение. Она ведь хотела добраться до наглой девицы, расспросить хорошенько – для чего вздумала подбрасывать ей сверток и оговаривать! Не успела.
И стоило бы этому радоваться – ей не хватило сил появиться рядом с Айной. А попытайся она расспросить девицу – и ее тоже схватили бы. А в нынешнем состоянии она не сумела бы вырваться и сбежать.
Да, все сложилось как нельзя удачнее.
Вот только не рановато ли успокаиваться? Уж наверняка теперь Фарадж станет зорко следить за всеми, кого купил в последний раз.
Топот копыт.
Вернулся единорог, к которому привязывали двоих осужденных. Он уже не несся вскачь – шел быстрым шагом. Двоих шпионов не было слышно, только волоклись по изломанной траве два привязанные куска, пятнающие замерзшую землю красным, оставляющие мокрые ошметки.
Рядом кто-то сдавленно всхлипнул. Накато недоуменно покосилась на худую мосластую девицу с перекошенным лицом. Эта-то чего трясется?
Все закончилось. Скоро всех отпустят, можно будет идти в шатер. Правда, отдохнуть не выйдет – Рамла наверняка снова примется за свое.
Ладно, к ней хотя бы силы вернулись. Частично. Пару дней назад она бы уж с ног свалилась – а тут стоит, держится. Накато различила в отдалении
Она вообще ни о чем не вспоминала – потому как ей сделалось дурно. Впавшую в беспамятство ведунью двое воинов торопливо понесли к шатру.
Накато, понимая, что ее сейчас хватятся, заспешила следом.
Шмыгнула следом. Внимания на нее не обратили. Воины уложили бережно ведунью на ложе. Фарадж, зашедший следом, поглядел на нее, пощупал лоб. Выпрямился и пошел прочь. На Накато едва взглянул.
– Заботься о ней хорошенько! – бросил только.
И вышел, задернув за собой полог. Девушка, подумав, потопала следом, полог отдернула и закрепила. В шатре – постоянная духота! Нужно проветрить. Может, и Рамла станет чувствовать себя лучше. Ну, будет недовольна – задернет снова.
Поглядела на госпожу – и отправилась за едой, водой и подогретым молоком. Лучше, чтобы все было под рукой, когда понадобится. Рамла ждать не любила.
Нетерпение было свойственно всем женщинам, занимавшим более-менее высокое положение в кочевьях. Да и в богатых домах на равнине тоже. В этом черные степнячки и светлокожие южанки походили друг на друга, как сестры.
Шхарт спала беспокойно, время от времени мечась и бормоча что-то. Накато подошла, опустилась на колени.
Протянула руку, не решаясь дотронуться до лба. Держала ладонь совсем рядом. Жара не ощущала. Она хотела уже оставить шхарт в покое и улечься неподалеку – потянуло в сон. Та вдруг заметалась, хватая пальцами покрывало и сминая его с неожиданной силой. Потом распахнула глаза, уставилась дико на Накато.
– Ты, - выдохнула она. – позови Фараджа!
– Госпожа! – девушка мгновенно вскинулась.
Хотела уже бежать – но безотчетное чувство удержало ее. Глаза Рамлы лихорадочно блестели из-под полуоткрытых век. В памяти ли она? Или бредит…
– Ну! – в голосе женщины прозвучали надрывные нотки. – Чего ты сидишь?! Я велела позвать господина! – она смолкла, задыхаясь, запрокинула голову.
По лбу и шее Рамлы стекал пот. Да она подняться не может! И говорит еле-еле – снаружи не услышат. Точно бредит! Накато взяла широкую плошку, набрала воды и принялась обтирать мягкой тканью лицо госпожи. Та притихла ненадолго. Потом распахнула глаза, уставилась на нее блестящими глазами.
– Позови Фараджа, - повторила она еле слышно. – Я должна сказать ему, пока видения не увели меня далеко, и я не забыла. Ты – шпионка! Тебя следует казнить, - она смолкла, прикрыла глаза. – Позови…
– Почему ты так решила, госпожа? – шепнула ошарашенная Накато.
– Я же ведунья – та, что видит мир духов! – шхарт слабо рассмеялась и тут же закашлялась. – Я видела твоего хозяина. Я знаю, что он хочет навредить господину и всему кочевью. А еще я знаю, кто ты есть! Нелюдь, порождение зловредной волшбы. Позови Фараджа! Позови, - последнее слово выдохнула неслышно.