Снова на привязи
Шрифт:
Пусть спит. Завтра приедет Фарадж – ему и расскажет все в подробностях. Девушка улеглась возле ложа Рамлы.
Заснуть не удавалось долго. Вспоминался отчужденный, даже враждебный взгляд шамана, и грызло чувство, что возвращения к прежнему уже не будет.
Мужчины нетерпеливы и вспыльчивы, - вспомнились ей слова, слышанные на равнине.
А еще там говорили, что вспыльчивость и нетерпение идут бок о бок с отходчивостью. Может, все еще наладится? Да, сегодня он не захотел ее слушать. Но спустя день-другой, возможно, сам поймет, что вины за ней нет. С этой мыслью
Глава 16
Разбудила дрожь, идущая по земле.
И гул.
Грозный, неумолимо приближающийся гул, природы которого Накато не в силах была понять. Она подскочила, непонимающе озираясь. С ложа приподнималась заспанная Рамла. Вид у нее был недоумевающий и чуть испуганный. Под сводом шатра царил привычный полумрак.
И звук, и содрогание почвы шли снаружи. Накато, следуя скорее инстинкту, чем догадке, подскочила рывком и вылетела наружу, оставив полог распахнутым настежь.
За спиной послышался гневный возглас Рамлы – та не жаловала дневной свет. Однако значения это уже не имело.
Среди усохших и поредевших стеблей зимней травы, широко раздвинувшихся вокруг кочевья, виднелась поднимающаяся туча пыли. Даже снежок не в силах был удержать ее на земле. Пыль поднималась высоко в небо, и туча ее приближалась. Она надвигалась с нескольких сторон, окружая стоянку.
Нападение!
Накато случалось видеть такое не единожды – когда на мирно стоящее кочевье надвигается туча вооруженных верховых воинов.
Только на востоке такие всадники носились верхом на страусах. Здесь же почву топтали десятки тяжелых копыт зубров, а может – и единорогов.
Враги – кто бы они ни были – как нельзя лучше выбрали момент для нападения. Как раз тогда, когда Фарадж, взяв сильнейших воинов, отлучился, оставив кочевье на стоянке. Когда они вернутся – все будет кончено. Останется разоренное становище да истоптанная копытами, залитая кровью остывшая земля.
Но неужели Рамла не предвидела? Отчего она не предупредила главу кочевья перед его отъездом? Неужели ее дар настолько слаб, что не ощутил надвигающейся беды вовремя? Или предвидела, но слишком поздно. Может, она об этом нападении пыталась предупредить вчера?
Накато, не помня себя, безотчетно рванулась в шатер, подскочила к замершей на ложе шхарт. Вцепилась обеими руками в тунику на ее груди.
– Почему ты не предупредила господина?! – в отчаянии вскрикнула, встряхивая госпожу безо всякого почтения. – Почему ты не предвидела?!
В другое время быть бы ей битой за дерзость.
Слыханное ли дело – так говорить рабыне со своей госпожой?! Тем паче, если госпожа эта – шхарт, обласканная самим главой кочевья.
Вот только Рамла уже поняла, что произошло. Да мудрено ли не понять: гул сделался оглушительным, снаружи доносились испуганные вопли людей, крики и хрип животных. И все прочее сделалось неважным. Лицо женщины перекосило ужасом, глаза расширились. Рот раскрылся, и из горла вырвался жуткий вой – точно у смертельно раненого зверя. Снаружи кто-то куда-то несся, только проку в этом уже не было.
– Сделай, сделай же что-нибудь, -
Нет, не сможет. Дар ведуньи несколько декад, как проснулся. Она не в силах была толком управлять им. Вон, и предвидение посетило ее с запозданием на несколько дней. Да и давно ли лежала она в беспамятстве, обессилев после неведомого ритуала? Не остановить ей налетчиков. К тому же она слишком перепугана – а перепуганный человек делается беспомощен. И опасным он может быть разве что сам для себя или для того, кто по случайности очутился рядом.
Рамла сейчас разве что кочевье заставит погрузиться под землю! Или выжжет его с перепугу.
Накато вскочила на ноги и ринулась наружу. Вспомнила, что в кочевье остался еще шаман. Уж его-то дар не только что проснулся, и он наверняка повидал не один налет. Он наверняка знает, что делать!
Девушка мчалась среди шатров, едва не сталкиваясь с мельтешащими людьми. Взбудораженное стойбище кишело мечущимися в панике обитателями. Запряженные наспех зубры волокли кибитки в сторону, откуда надвигался враг. Кто-то валил шатры и волок туда же подпорки, тащил тяжелые глиняные кувшины, в каких обычно возили краску. Детей и женщин сгоняли в противоположную сторону стойбища.
Боги и духи, неужто они еще надеются успеть построить заслон и дать отпор?!
*** ***
– Почему ты здесь?! – шаман встретил ее недружелюбно.
Он находился возле своего шатра, раскладывал какие-то травы, сушеные коренья, плетеные амулеты, высушенные кости и внутренности животных.
– Господин! – Накато запнулась. – Ты ведь сумеешь отвести их? Ты сделаешь так, чтобы они повернули назад?!
И ведь понятно, что нет! Шаман – это не обученный колдун из башни чародеев в Ошакати. А то, о чем она говорит, и не каждому колдуну под силу.
– Почему ты не со своей госпожой?! – резко оборвал он ее. – Ты должна быть с ней!
– Я услышала гул и вышла поглядеть, - торопливо отозвалась Накато. – Госпожа Рамла, она, - девушка запнулась. – Она совсем не предвидела, что такое может случиться! Она не предупредила…
– Послушай, - шаман выпрямился. – Не нужно метаться по стоянке и путаться под ногами воинов! Ступай в шатер к шхарт. Иди, - он кивнул в сторону, куда ей следовало направиться.
Спорить не полагалось. Тем более, он вчера дал понять – не желает ее видеть. Да и ни к чему отвлекать его!
Он уже не глядел на нее – чертил линии на земле, торопливо раскладывал все, что вынес из шатра. Поможет ли это?
Совсем рядом послышался оглушительный треск, рев животного и вопли. И спустя миг – звуки глухих ударов, нестройные надсадные крики. Это первые ряды налетчиков достигли стоянки, и пришлые схлестнулись с защитниками кочевья.
Накато беспомощно оглянулась на шамана.
Тот будто и не слышал ничего. Продолжал раскладывать по расчерченным грубо в спешке линиям пучки сушеных трав, кости и внутренности животных.