Колокола, гудошники...Звон. Звон.Вам,художникивсех времен!Сам,Микеланджело,Барма, Дант!Вас молниею заживоиспепелял талант.Ваш молот не колонныи статуи тесал —сбивал со лбов короныи троны сотрясал.Художник первородныйвсегда трибун.В нем дух переворотаи вечно — бунт.Вас в стены муровали.Сжигали на кострах.Монахи муравьямиплясали на костях.Кровавые мозоли.Зола и пот.И музу, точно Зою,вели на эшафот.Но нет противоядияее святым словам —воители,ваятели,слава
вам!
Второе посвящение
Москва бурлит, как варево,под колокольный звон...Вам,варварывсех времен!Империи и кассыстрахуя от огня,вы видели в Пегасетроянского коня.Ваш враг — резец и кельма.И выжженные очи,какклейма,горели среди ночи.Вас мое слово судит.Да будет — срам,дабудетпроклятье вам!
I
Жил-был царь.У царя был двор.На дворе был кол.На колу не мочало —человека мотало!Хвор царь, хром царь,а у самых хором ходит вор и бунтарь.Не туга мошна,да рука мощна!Он деревни мутит.Он царевне свистит.И ударил жезломи велел государь,чтоб на площади главнойиз цветных терракотхрам стоял семиглавый —семиглавый дракон.Чтоб царя сторожил.Чтоб народ страшил.
II
Их было смелых — семеро,их было сильных — семеро,наверно, с моря синегоили откуда с севера,где Ладога, луга,где радуга-дуга.Они ложили кладкувдоль белых берегов,чтоб взвились, точно радуга,семь разных городов.Как флаги корабельные,как песни коробейные.Один — червонный, башенный,разбойный, бесшабашный.Другой — чтобы, как девица,был белогруд, высок.А третий — точно деревце,зеленый городок!Узорные, кирпичные,цветите по холмам...Их привели опричники,чтобы построить храм.
III
Кудри — стружки,руки — на рубанки.Яростные, русские,красные рубахи.Очи — ой, отчаянны!При подобной силе —как бы вы нечаянноцарство не спалили!..Бросьте, дети бисовы,кельмы и резцы.Не мечите бисеромизразцы.
IV
Не памяти юродивойвы возводили храм,а богу плодородия,его земным дарам.Здесь купола — кокосы,и тыквы — купола.И бирюза кокошниковокошки оплела.Сквозь кожуру мишурнуюглядело с завитков,что чудилось Мичуринушестнадцатых веков.Диковины кочанные,их буйные листы,кочевников колчаныи кочетов хвосты.И башенки буравамивзвивались по бокам,и купола булавамигрозили облакам!И москвичи молилисьстоль дерзкому труду —арбузу и маисув чудовищном саду.
V
Взглянув на главы-шлемы,боярин рек:— У, шельмы,в бараний рог!Сплошные перламутры —сойдешь с ума.Уж больно баламутныих сурик и сурьма...Купец галантный,куль голландский,шипел: — Ишь надругательство,хула и украшательство.Нашел уж царь работничков —смутьянов и разбойничков!У них не кисти,а кистени,семь городов, антихристы,задумали они.Им наша жизнь — кабальная,им Русь — не мать!...А младший у кабатчикавсе похвалялся, тать,как в ночь перед заутреней,охальник и бахвал,царевнецеломудреннойон груди целовал...И дьяки присные,как крысы по углам,в ладони прыснули:— Не храм, а срам!.....А храм пылал в полнеба,как лозунг к мятежам,как пламя гнева —крамольный
храм!От страха дьякон пятился,в сундук купчина прятался.А немец, как козел,скакал, задрав камзол.Уж как ты зол,храм антихристовый!..А мужик стоял да подсвистывал,все посвистывал, да поглядывал,да топоррукой все поглаживал...
VI
Холод, хохот, конский топот да собачий звонкийлай.Мы, как дьяволы, работали, а сегодня — пей,гуляй!Гуляй!Девкам юбки заголяй!Эх, на синих, на глазурных да на огненныхсанях...Купола горят глазуньями на распахнутыхснегах,Ах! —Только губы на губах!Мимо ярмарок, где ярки яйца, кружки, караси.По соборной, по собольей, по оборваннойРуси —эх, оси —только ноги уноси!Завтра новый день рабочий грянет в тысячуладов.Ой вы, плотнички, пилите тес для новыхгородов.Го-ро-дов?Может, лучше — для гробов?..
VII
Тюремные стены.И нем рассвет.А где поэма?Поэмы нет.Была в семь глав она —как храм в семь глав.А нынче безгласна —как лик без глаз.Она у плахи.Стоит в ночи.. . . . . . . . . . . .И руки о рубахиотерли палачи.
Реквием
Вам сваи не бить, не гулять по лугам.Не быть, не быть, не быть городам!Узорчатым башням в тумане не плыть.Ни солнцу, ни пашням, ни соснам — не быть!Ни белым, ни синим — не быть, не бывать.И выйдет насильник губить-убивать.И женщины будут в оврагах рожать,и кони без всадников — мчаться и ржать.Сквозь белый фундамент трава прорастет.И мрак, словно мамонт, на землю сойдет.Растерзанным бабам на площади выть.Ни белым, ни синим, ни прочим — не быть!Ни в снах, ни воочию — нигде, никогда...Врете,сволочи,будут города!Над ширью вселенскойв лесах золотыхя,Вознесенский,воздвигну их!Я — парень с Калужской,я явно не промах.В фуфайке колючей,с хрустящим дипломом.Я той же артели,что семь мастеров.Бушуйте в артериях,двадцать веков!Я со скамьи студенческоймечтаю, чтобы зданьяракетойстоступенчатойвзвивалисьв мирозданье!И завтра ночью блядскоюв 0.45я еду Братскуюосуществлять!...А вслед мне из ночиокон и бойницуставились очибезглазых глазниц.1957
Оза
Тетрадь, найденная в тумбочке дубненской гостиницы
* * *Аве, Оза. Ночь или жилье,псы ли воют, слизывая слезы,слушаю дыхание Твое.Аве, Оза...Оробело, как вступают в озеро,разве знал я, циник и паяц,что любовь — великая боязнь?Аве, Оза...Страшно — как сейчас тебе одной?Но страшнее — если кто-то возле.Черт тебя сподобил красотой!Аве, Оза!Вы, микробы, люди, паровозы,умоляю — бережнее с нею.Дай тебе не ведать потрясений.Аве, Оза...Противоположности свело.Дай возьму всю боль твою и горечь.У магнита я — печальный полюс,ты же — светлый. Пусть тебе светло.Дай тебе не ведать, как грущу.Я тебя не огорчу собою.Даже смертью не обеспокою.Даже жизнью не отягощу.Аве, Оза...
I
Женщина стоит у циклотрона —стройно,не отстегнув браслетки,вся изменяясь смутно,с нами она — и нет ее,прислушивается к чему-то,тает, ну как дыхание,так за нее мне боязно!Поздно ведь будет, поздно!Рядышком с кадыкамициклотрона 3-10-40.Я знаю, что люди состоят из частиц,как радуги из светящихся пылинокили фразы из букв.Стоит изменить порядок, и нашсмысл меняется.Говорили ей, — не ходи в зону!А она...«Зоя, — кричу я, — Зоя!..»Но она не слышит. Она ничего не понимает.Может, ее называют Оза?