Собрание сочинений. Том 46 часть 2
Шрифт:
Стюарт замечает иронически по поводу всей этой операции:
«В результате повышения стандарта правительство значительно выиграло в отношении налогов, а кредиторы — на своем капитале и процентах; а нация, которая понесла главные убытки, была удовлетворена (pleased) (вполне довольна), потому что ее стандарт» (т. е. мерило ее собственной стоимости) «не был снижен; таким образом, все три стороны получили удовлетворение» (там же, том II, стр. 156).
Ср. John Locke. Works in 4 volumes. The 7th edition. Vol. II, London, 1768: статью «Some Considerations on the Lowering of Interest and Raising the Value of Money» (1691), а также статью «Further Considerations concerning Raising the Value of Money, wherein Mr, Lowndes’s Arguments for it, in his late Report concerning «An essay for the amendment of the Silver coins», are particularly examined».
[VII—34] «Повышение стоимости денег, о котором в настоящее время несут столько вздора, есть или повышение стоимости наших денег, а это вам не удастся; или повышение названия нашей монеты)} (стр. 53). «Назовите, например, кроной то, что раньше называлось полукроной. Стоимость ее по-прежнему будет определяться металлическим содержа¬нием. Если уменьшение на 1/20 количества серебра, содержащегося в ка¬кой-нибудь монете, не понижает ее стоимости, то и уменьшение на 19/20 ко¬личества серебра в монете не уменьшит ее стоимости. Следовательно, согласно этой теории, если назвать кроной трехпенсовую монету или фартинг, то на нее можно купить столько же пряностей или шелка или любого другого товара, как на крону, которая содержит в 20 или 60 раз больше серебра» (стр. 54). «Таким образом, повысить стоимость монеты означает лишь то, что меньшему количеству серебра присваивается штем¬пель и название большего количества» (там же). «Штемпель монеты есть гарантия для публики, что эта монета содержит такое-то количество серебра при таком-то названии» (стр. 57). «Не название, а серебро упла¬чивает долги и покупает товары» (стр. 58). «Монетного штампа достаточно для гарантирования веса и пробы монеты, но отчеканенной таким образом золотой монете предоставляется находить свою собственную цену так же, как это делают другие товары» (стр. 66). Вообще путем повышения стои¬мости денег можно только «увеличить количество денег на словах, но нельзя увеличить количество денег по весу и стоимости» (стр. 73).
[Во второй статье читаем:]
«Серебро есть масштаб, совершенно отличный от других. Ярд или кварта, которыми люди пользуются как мерой, может оставаться в руках покупателя, продавца или третьего лица: не имеет. значения, кому этот ярд или эта кварта принадлежит. Серебро же есть не только мера для сделок, оно есть предмет, относительно которого заключаются сделки, и в торговле оно переходит от покупателя к продавцу, представляя в дан¬ном количестве эквивалент продаваемой вещи: и таким образом серебро не только измеряет стоимость товара, к которому оно приложено как мера, но и дается в обмен на товар в качестве его эквивалента. Но это оно совершает лишь своим количеством и ничем иным» (стр. 92). «Поскольку повышение стоимости денег есть лишь произвольное наименование каких-либо частей того или иного куска серебра, так что сегодня мы называем пенсом 1/60 унции серебра [а завтра — 1/75 унции], то такое повышение можно провести в каком угодно размере» (стр. 118). «Когда существует потребность в вывозе серебряных слитков, а вывоз нашей монеты запрещен законом, привилегия свободного вывоза, которой пользуются слитки, будет несколько повышать их цену по сравнению с нашими монетами, как бы мы ни повышали или как бы мы ни понижали их наименование» (стр. 119, 120).
Ту же самую позицию, которую занимал Лаундс в споре с Локком, объясняя повышение цен на слитки тем, что повыси¬лась стоимость слитков и потому понизилась стоимость счетной монеты (т. е. тем, что так как стоимость слитка повысилась, то стоимость некоторой доли его, именуемой фунтом стерлингов, понизилась), занимали little-shilling-men — Атвуд и другие из бирмингемской школы в 1819 и следующих годах. (Коббет поставил вопрос на правильную почву: пересмотр государственных займов, рент и т. д., но все испортил своей ложной теорией, которая отвергает вообще бумажные деньги; он странным обра¬зом пришел к этому выводу, исходя, как и Рикардо, который пришел к обратному выводу, из той же самой ложной предпо¬сылки — определения цен количеством средств обращения.) Вся их премудрость заключается в следующих фразах:
«Сэр Роберт Пиль в своей полемике с Бирмингемской торговой пала¬той спрашивает: что будет представлять ваша банкнота в 1 фунт стерлин¬гов?» («The Currency Question. The Gemini Letters». London, 1844, стр. 266) (а именно, банкнота в 1 фунт стерлингов, если она не подлежит обмену на золото). «Что следует понимать под теперешним стандартом стоимости?.. Означают ли 3 ф. ст. 17
(Не совсем так. Но что выиграл бы г-н Атвуд, если бы вместо 3 ф. ст. 17 ш. 101/2 п. говорили унция, а вместо шиллинга — столько-то весовых пенни? Что для удобства подсчета весовые доли получают наименования — а это, кроме того, показывает, что металлу здесь придается чуждое ему социальное назначение, — разве это обстоятельство говорит что-либо за или против учения Атвуда?)
«Или они означают стоимость? Если унция золота равна 3 ф. ст. 17 ш. 101/2 п., то почему же она в различные периоды стоила то 5 ф. ст.
4 ш., то 3 ф. ст. 17 ш. 9 пенсов?.. Выражение «фунт стерлингов» имеет отношение к стоимости, но не к неизменной стандартной стоимости… Труд есть отец стоимости и придает относительную стоимость золоту или железу».
(Поэтому и меняется на деле стоимость одной унции и 3 ф. ст. 17 ш. 101/2 п.)
«Какие бы словесные обозначения ни применялись для выражения дневного или недельного труда человека, эти слова выражают издержки производства товара» (стр. 270). «Слово «один фунт» есть идеальная еди¬ница» (стр. 272).
Последнее положение важно, так как показывает, как это учение об «идеальной единице» сводится к требованию таких денег, которые непосредственно представляли бы труд. Тогда, например, фунт стерлингов был бы выражением 12-дневного труда. Требование состоит в том, чтобы определение стоимости не приводило к определению денег как некоторому отличному от него определению, или чтобы труд в качестве меры стоимостей не приводил к тому, чтобы овеществленный в определенном товаре труд становился мерой остальных стоимостей. Важно то, что здесь это требование формулируется с точки зрения буржуазной экономики (так обстоит дело и у Грея, который заострил и разработал в собственном смысле этот вопрос и о котором мы тотчас будем говорить), а не с точки зрения отрицания буржуазной экономики, как у Брея. Прудонисты (см., например, г-на Даримона) действительно дошли до того, что выставили это требование одновременно и как соответствую¬щее теперешним производственным отношениям, и как великое новшество, совершенно революционизирующее эти отношения, ибо они в качестве crapauds , разумеется, не обязаны ничего знать о том, о чем пишут или думают по ту сторону Ламанша. Во всяком случае уже тот простой факт, что это требование свыше 50 лет тому назад поставлено было одной из фракций буржуазных экономистов в Англии, показывает, насколько заблуждаются те социалисты, которые на этом пути претендуют дать что-то новое и антибуржуазное. О самом требовании см. выше . (Здесь можно вставить лишь кое-что из Грея. Впрочем, лишь в связи с банками можно войти в рассмотрение деталей этого вопроса.)
[5) ДЕНЬГИ КАК СРЕДСТВО ОБРАЩЕНИЯ, КАК ВСЕОБЩИЙ ТОВАР КОНТРАКТОВ И КАК ПРЕДМЕТ НАКОПЛЕНИЯ. СТОИМОСТЬ ДЕНЕГ И ЕЕ ИЗМЕНЕНИЕ]
Что касается денег как остающегося равным себе эквивалента, т. е. стоимости как таковой и потому материи всех контрактов, то ясно, что изменения стоимости того материала, в котором представлены деньги (прямо, как это имеет место в золоте и серебре, или косвенно, в виде чека на определенное количество золота, серебра и т. д., в виде банкнот), должны вызывать крупные революции во взаимоотношениях различных классов государства. Этого здесь не надо исследовать, ибо сами эти отношения предполагают знание различных экономи¬ческих отношений. [VII—35] В виде иллюстрации приведем лишь следующее.
Известно, что обесценение золота и серебра в XVI и XVII веке, вследствие открытия Америки, понизило значение рабочего класса и класса земельных собственников и повысило значение капиталистов (особенно промышленных капиталистов). В Римской республике повышение стоимости меди превратило плебеев в рабов патрициев.
«Так как даже самые крупные суммы приходилось выплачивать медью, то этот металл накоплялся в виде бесформенных масс или бесформенных кусков, которые отпускались и принимались на вес. Медь в этом состоянии называлась aes grave . Служивший деньгами металл взвешивался. {Первоначально у римлян медь не чеканилась, затем ее стали чеканить чеканом иностранных монет. «Царь Сервий был первым, кто обозначил медь изображением овец и быков» (Plinius. Historia naturalis. Книга XVIII, глава 3).}