Собрание сочинений

Бродский Иосиф Александрович

Чаепитие

"Сегодня ночью снился мне Петров.Он, как живой, стоял у изголовья.Я думала спросить насчет здоровья,но поняла бестактность этих слов".Она вздохнула и перевелавзгляд на гравюру в деревянной рамке,где человек в соломенной панамкесопровождал угрюмого вола.Петров женат был на ее сестре,но он любил свояченицу; в этомсознавшись ей, он позапрошлым летом,поехав в отпуск, утонул в Днестре.Вол. Рисовое поле. Небосвод.Погонщик. Плуг. Под бороздою новойкак зернышки: «на память Ивановой»и вовсе неразборчивое: «от...»Чай выпит. Я встаю из-за стола.В ее зрачке поблескивает точказвезды – и понимание того, что,воскресни он, она б ему дала.Она спускается за мной

во двори обращает скрытый поволокой,верней, вооруженный ею взорк звезде, математически далекой.1970

Aqua vita nuova

F. W.

Шепчу «прощай» неведомо кому.Не призраку же, право, твоему,затем что он, поддакивать горазд,в ответ пустой ладони не подаст.И в этом как бы новая черта:триумф уже не голоса, но рта,как рыбой раскрываемого длябеззвучно пузырящегося «ля».Аквариума признанный уют,где слез не льют и песен не поют,где в воздухе повисшая рукаприобретает свойства плавника.Итак тебе, преодолевшей видконечности сомкнувших нереид,из наших вод выпрастывая бровь,пишу о том, что холодеет кровь,что плотность боли площадь мозжечкапереросла. Что память из зрачкане выколоть. Что боль, заткнувши рот,на внутренние органы орет.1970

Post aetatem nostram [54]

А. Я. Сергееву

«Империя – страна для дураков».Движенье перекрыто по причинеприезда Императора. Толпатеснит легионеров, песни, крики;но паланкин закрыт. Объект любвине хочет быть объектом любопытства.В пустой кофейне позади дворцабродяга-грек с небритым инвалидомиграют в домино. На скатертяхлежат отбросы уличного света,и отголоски ликованья мирношевелят шторы. Проигравший грексчитает драхмы; победитель проситяйцо вкрутую и щепотку соли.В просторной спальне старый откупщикрассказывает молодой гетере,что видел Императора. Гетеране верит и хохочет. Таковыпрелюдии у них к любовным играм.

54

Перевод заглавия: После нашей эры.

II

Дворец

Изваянные в мраморе сатири нимфа смотрят в глубину бассейна,чья гладь покрыта лепестками роз.Наместник, босиком, собственноручнокровавит морду местному царюза трех голубок, угоревших в тесте(в момент разделки пирога взлетевших,но тотчас же попадавших на стол).Испорчен праздник, если не карьера.Царь молча извивается на мокромполу под мощным, жилистым коленомНаместника. Благоуханье розтуманит стены. Слуги безучастноглядят перед собой, как изваянья.Но в гладком камне отраженья нет.В неверном свете северной луны,свернувшись у трубы дворцовой кухни,бродяга-грек в обнимку с кошкой смотрят,как два раба выносят из дверейтруп повара, завернутый в рогожу,и медленно спускаются к реке.Шуршит щебенка.Человек на крышестарается зажать кошачью пасть.

III

Покинутый мальчишкой брадобрейглядится молча в зеркало – должно быть,грустя о нем и начисто забывнамыленную голову клиента.«Наверно, мальчик больше не вернется».Тем временем клиент спокойно дремлети видит чисто греческие сны:с богами, с кифаредами, с борьбойв гимнасиях, где острый запах потащекочет ноздри.Снявшись с потолка,большая муха, сделав круг, садитсяна белую намыленную щекузаснувшего и, утопая в пене,как бедные пельтасты Ксенофонтав снегах армянских, медленно ползетчерез провалы, выступы, ущельяк вершине и, минуя жерло рта,взобраться норовит на кончик носа.Грек открывает страшный черный глаз,и муха, взвыв от ужаса, взлетает.

IV

Сухая послепраздничная ночь.Флаг в подворотне, схожий с конской мордой,жует губами воздух. Лабиринтпустынных улиц залит лунным светом:чудовище, должно быть, крепко спит.Чем дальше от дворца, тем меньше статуйи луж. С фасадов исчезает лепка.И если дверь выходит на балкон,она закрыта. Видимо, и здесьночной покой спасают только стены.Звук собственных шагов вполне зловещи в то же время беззащитен; воздухуже

пронизан рыбою: домакончаются.Но лунная дорогаструится дальше. Черная фелуккаее пересекает, словно кошка,и растворяется во тьме, дав знак,что дальше, собственно, идти не стоит.

V

В расклеенном на уличных щитах«Послании к властителям» известный,известный местный кифаред, кипянегодованьем, смело выступаетс призывом Императора убрать(на следующей строчке) с медных денег.Толпа жестикулирует. Юнцы,седые старцы, зрелые мужчиныи знающие грамоте гетерыединогласно утверждают, что«такого прежде не было» – при этомне уточняя, именно чего«такого»:мужества или холуйства.Поэзия, должно быть, состоитв отсутствии отчетливой границы.Невероятно синий горизонт.Шуршание прибоя. Растянувшись,как ящерица в марте, на сухомгорячем камне, голый человеклущит ворованный миндаль. Поодальдва скованных между собой раба,собравшиеся, видно, искупаться,смеясь, друг другу помогают снятьсвое тряпье.Невероятно жарко;и грек сползает с камня, закативглаза, как две серебряные драхмыс изображеньем новых Диоскуров. [55]

55

Диоскуры – Кастор и Поллукс (Кастор и Полидевк) в греческой мифологии символ нерасторжимой дружбы. Их изображение помещалось на греческих монетах. Греки классического периода считали богохульством чеканить изображения государей; изображались только боги или их символы; также – мифологические персонажи.

VI

Прекрасная акустика! Строительнедаром вшей кормил семнадцать летна Лемносе [56] . Акустика прекрасна.День тоже восхитителен. Толпа,отлившаяся в форму стадиона,застыв и затаив дыханье, внемлеттой ругани, которой два бойцадруг друга осыпают на арене,чтоб, распалясь, схватиться за мечи.Цель состязанья вовсе не в убийстве,но в справедливой и логичной смерти.Законы драмы переходят в спорт.Акустика прекрасна. На трибунаходни мужчины. Солнце золотиткудлатых львов правительственной ложи.Весь стадион – одно большое ухо.«Ты падаль!» – «Сам ты падаль». – «Мразь и падаль!»И тут Наместник, чье лицо подобногноящемуся вымени, смеется.

56

Лемнос – остров в Эгейском море, служил и служит местом ссылки.

VII

Башня

Прохладный полдень.Теряющийся где-то в облакахжелезный шпиль муниципальной башниявляется в одно и то же времягромоотводом, маяком и местомподъема государственного флага.Внутри же – размещается тюрьма.Подсчитано когда-то, что обычно -в сатрапиях, во время фараонов,у мусульман, в эпоху христианства -сидело иль бывало казненопримерно шесть процентов населенья.Поэтому еще сто лет назаддед нынешнего цезаря задумалреформу правосудья. Отменивбезнравственный обычай смертной казни,он с помощью особого законате шесть процентов сократил до двух,обязанных сидеть в тюрьме, конечно,пожизненно. Не важно, совершил литы преступленье или невиновен;закон, по сути дела, как налог.Тогда-то и воздвигли эту Башню.Слепящий блеск хромированной стали.На сорок третьем этаже пастух,лицо просунув сквозь иллюминатор,свою улыбку посылает внизпришедшей навестить его собаке.

VIII

Фонтан, изображающий дельфинав открытом море, совершенно сух.Вполне понятно: каменная рыбаспособна обойтись и без воды,как та – без рыбы, сделанной из камня.Таков вердикт третейского суда.Чьи приговоры отличает сухость.Под белой колоннадою дворцана мраморных ступеньках кучка смуглыхвождей в измятых пестрых балахонахждет появленья своего царя,как брошенный на скатерти букет -заполненной водой стеклянной вазы.Царь появляется. Вожди встаюти потрясают копьями. Улыбки,объятья, поцелуи. Царь слегкасмущен; но вот удобство смуглой кожи:на ней не так видны кровоподтеки.Бродяга-грек зовет к себе мальца.«О чем они болтают?» – «Кто, вот эти?»«Ага». – «Благодарят его». – «За что?»Мальчишка поднимает ясный взгляд:«За новые законы против нищих».