Собрание сочинений

Бродский Иосиф Александрович

Сверни с проезжей части в полу-слепой проулок и, войдяв костел, пустой об эту пору,сядь на скамью и, погодя,в ушную раковину Бога,закрытую для шума дня,шепни всего четыре слога:– Прости меня.1971

Натюрморт

Verr`a la morte e avr`a tuoi occhi. [63]

C. Pavese

63

Придет смерть, и у нее будут твои глаза (ит.). Ч. Павезе. (прим. В СИБ).

I

Вещи и люди насокружают. И те,и эти терзают глаз.Лучше жить в темноте.Я сижу на скамьев парке, глядя воследпроходящей семье.Мне опротивел свет.Это январь. Зима.Согласно календарю.Когда опротивеет тьма,тогда я заговорю.

II

Пора.

Я готов начать.Не важно, с чего. Открытьрот. Я могу молчать.Но лучше мне говорить.О чем? О днях, о ночах.Или же – ничего.Или же о вещах.О вещах, а не олюдях. Они умрут.Все. Я тоже умру.Это бесплодный труд.Как писать [64] на ветру.

64

Неоднозначность «пи'сать» – «писа'ть»; в переводе в SP – «write» («писа'ть»). – С. В

III

Кровь моя холодна.Холод ее лютейреки, промерзшей до дна.Я не люблю людей.Внешность их не по мне.Лицами их привитк жизни какой-то не-покидаемый вид.Что-то в их лицах есть,что противно уму.Что выражает лестьнеизвестно кому.

IV

Вещи приятней. В нихнет ни зла, ни добравнешне. А если вникв них – и внутри нутра.Внутри у предметов – пыль.Прах. Древоточец-жук.Стенки. Сухой мотыль.Неудобно для рук.Пыль. И включенный светтолько пыль озарит.Даже если предметгерметично закрыт.

V

Старый буфет извнетак же, как изнутри,напоминает мнеНотр-Дам де Пари.В недрах буфета тьма.Швабра, епитрахильпыль не сотрут. Самавещь, как правило, пыльне тщится перебороть,не напрягает бровь.Ибо пыль – это плотьвремени; плоть и кровь.

VI

Последнее время ясплю среди бела дня.Видимо, смерть мояиспытывает меня,поднося, хоть дышу,зеркало мне ко рту, -как я переношунебытие на свету.Я неподвижен. Двабедра холодны, как лед.Венозная синевамрамором отдает.

VII

Преподнося сюрпризсуммой своих углов,вещь выпадает измиропорядка слов.Вещь не стоит. И недвижется. Это – бред.Вещь есть пространство, внекоего вещи нет.Вещь можно грохнуть, сжечь,распотрошить, сломать.Бросить. При этом вещьне крикнет: «Ебена мать!»

VIII

Дерево. Тень. Земляпод деревом для корней.Корявые вензеля.Глина. Гряда камней.Корни. Их переплет.Камень, чей личный грузосвобождает отданной системы уз.Он неподвижен. Нисдвинуть, ни унести.Тень. Человек в тени,словно рыба в сети.

IX

Вещь. Коричневый цветвещи. Чей контур стерт.Сумерки. Больше нетничего. Натюрморт.Смерть придет и найдеттело, чья гладь визитсмерти, точно приходженщины, отразит.Это абсурд, вранье:череп, скелет, коса."Смерть придет, у неебудут твои глаза".

X

Мать говорит Христу:– Ты мой сын или мойБог? Ты прибит к кресту.Как я пойду домой?Как ступлю на порог,не поняв, не решив:ты мой сын или Бог?То есть мертв или жив?Он говорит в ответ:– Мертвый или живой,разницы, жено, нет.Сын или Бог, я твой.1971

Октябрьская песня

V. S.

Чучело перепелкистоит на каминной полке.Старые часы, правильно стрекоча,радуют ввечеру смятые перепонки.Дерево за окном – пасмурная свеча.Море четвертый день глухо гудит у дамбы.Отложи свою книгу, возьми иглу;штопай мое белье, не зажигая лампы:от золота волоссветло в углу.1971

* * *

Л. В. Лифшицу

Я всегда твердил, что судьба – игра.Что зачем нам рыба, раз есть икра.Что готический стиль победит, как школа,как способность торчать, избежав укола.Я сижу у окна. За окном осина.Я

любил немногих. Однако – сильно.Я считал, что лес – только часть полена.Что зачем вся дева, раз есть колено.Что, устав от поднятой веком пыли,русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.Я сижу у окна. Я помыл посуду.Я был счастлив здесь, и уже не буду.Я писал, что в лампочке – ужас пола.Что любовь, как акт, лишена глагола.Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,вещь обретает не ноль, но Хронос.Я сижу у окна. Вспоминаю юность.Улыбнусь порою, порой отплюнусь.Я сказал, что лист разрушает почку.И что семя, упавши в дурную почву,не дает побега; что луг с полянойесть пример рукоблудья, в Природе данный.Я сижу у окна, обхватив колени,в обществе собственной грузной тени.Моя песня была лишена мотива,но зато ее хором не спеть. Не диво,что в награду мне за такие речисвоих ног никто не кладет на плечи.Я сижу у окна в темноте; как скорый,море гремит за волнистой шторой.Гражданин второсортной эпохи, гордопризнаю я товаром второго сортасвои лучшие мысли и дням грядущимя дарю их как опыт борьбы с удушьем.Я сижу в темноте. И она не хужев комнате, чем темнота снаружи.1971

«Рембрандт. Офорты» [65]

I

"Он был настолько дерзок, что стремилсяпознать себя..." Не больше и не меньше,как самого себя.Для достиженья этойнедостижимой цели он сначалавооружился зеркалом, но после,сообразив, что главная задачане столько в том, чтоб видеть, сколько в том,чтоб рассказать о виденном голландцам,он взялся за офортную иглуи принялся рассказывать.О чем жеон нам поведал? Что он увидал?Он обнаружил в зеркале лицо, котороесамо в известном смыслеесть зеркало.Любое выраженьелица -лишь отражение того,что происходит с человеком в жизни.А происходит разное:сомненья,растерянность, надежды, гневный смех -как странно видеть, что одни и те жечерты способны выразить весьмаразличные по сути ощущенья.Еще страннее, что в конце концовна смену гневу, горечи, надеждами удивлению приходит маскаспокойствия -такое ощущенье,как будто зеркало от всех своихобязанностей хочет отказатьсяи стать простым стеклом, и пропускатьи свет и мрак без всяческих препятствий.Таким он увидал свое лицо.И заключил, что человек способенпереносить любой удар судьбы,что горе или радость в равной мереему к лицу: как пышные одеждыцаря. И как лохмотья нищеты.Он все примерил и нашел, что все,что он примерил, оказалось впору.

65

На киностудии «Леннаучфильм» в шестидесятые годы кормилось немало отверженных: ученые, идеи которых не признавала академическая наука, литераторы, которые нигде не печатались и выживали благодаря сценарной работе. Однажды ко мне, редактору студии, подошел режиссер Михаил Гавронский. Он вывел меня в коридор, дал несколько листков со стихами и сказал: «Это написал мой племянник Ося. Ему нужно как-то зарабатывать: родители очень волнуются, что он без дела». Было это в 1962 году. Стихи показались мне замечательными, и, когда ко мне пришел молодой Иосиф Бродский, мы стали вместе думать, что бы ему написать. Он предложил сделать фильм о маленьком буксире, который плавает по большой Неве. Через месяц он принес стихи о буксире и сказал, что это и есть сценарий. К сожалению, нам пришлось отказаться от темы, потому что было ясно, что Госкино никогда не утвердит сценарий в таком виде. Иосиф же сказал, что написал все, что мог. Через год, еще до ссылки, стихи о буксире были опубликованы в детском ленинградском журнале. Эта единственная публикация не имела, конечно, никакого значения для судебного решения по поводу «тунеядства» поэта.

В 1971 году, пользуясь давностью знакомства, я обратился к Иосифу Бродскому с просьбой написать текст в стихах к фильму «Рембрандт. Офорты». Иосиф прочитал мой режиссерский сценарий и сказал, что попробует. Через две недели я пришел к нему и получил четыре страницы стихов. Он пообещал: «Это проба. Когда фильм будет отснят, я напишу больше». Фильм был снят, а стихи отвергнуты сценарным отделом студии «Леннаучфильм»: Бродский уже был «слишком известной» фигурой. Стихи так и остались у меня; копии у автора не было, единственный экземпляр был отдан мне в руки прямо с машинки. Сейчас эти стихи Иосифа Бродского публикуются впервые.

Виктор КИРНАРСКИЙ. «Московские новости». No. 5. 1996

II

И вот тогда он посмотрел вокруг.Рассматривать других имеешь праволишь хорошенько рассмотрев себя.И чередою перед ним пошлиаптекари, солдаты, крысоловы,ростовщики, писатели, купцы -Голландия смотрела на негокак в зеркало. И зеркало сумелоправдиво -и на многие века -запечатлеть Голландию и то, чтоодна и та же вещь объединяетвсе эти – старые и молодые – лица;и имя этой общей вещи -свет.Не лица разнятся, но свет различен:Одни, подобно лампам, изнутриосвещены. Другие же – подобнывсему тому, что освещают лампы.И в этом -суть различия.Но тот,кто создал этот свет, одновременно(и не без оснований) создал тень.А тень не просто состоянье света,но нечто равнозначное и дажепорой превосходящее его.Любое выражение лица -растерянность, надежда, глупость, яростьи даже упомянутая маскаспокойствия -не есть заслуга жизнииль самых мускулов лица, но лишьзаслуга освещенья.Только этидве вещи -тень и свет – нас превращаютв людей.Неправда?Что ж, поставьте опыт:задуйте свечи, опустите шторы.Чего во мраке стоят ваши лица?