Темноокая! мериланет любви неизмеримой.У души непостижимой,если раз она любила,под таинственным покровом —всех безумий переливы.Человеческим ли словомпередать ее порывы?Что порок и что святое?Где потёмки и сиянья?Где сомненья? где мечтанья?Где кончается земное?Мрак ли нужен для зарницы,или грозам блеск лазури?И к чему искать границытам, где царство грёз и бури,и молитвы, и объятья, —где встречаются, как братьярай блаженств и ад кромешный,и любовь поет, чаруя,красотою
ласки грешной,нежной болью поцелуя!В этой песне духов буйныхголоса неукротимы,и на арфах сонноструйныхславословят серафимы.
«Что же, пускай разлюбила она…»
Что же, пускай разлюбила она.Чашу любви не изведав до дна,я говорю: все забудется вскоре —горе любви, вдохновенное горе.Ночь наступила. Ее тишинагрустью былых упований полна.Звезды колеблются в темном просторе.Горе любви, безответное горе…На море — буря. Седая волнабьется о берег дика и шумна.Стонет, грозит возмущенное море.Горе любви, неутешное горе.
«В тени акаций и черешен…»
В тени акаций и черешенлюблю я в жаркий, летний деньмечтать без дела… Зной и лень —друзья; и ими я утешенот всех печалей и трудов —среди полей, среди лугов,в тени акаций и черешен.Лежишь бывало… Солнца блескгорит в листве. Веселый тресксверчков, пчелиное жужжанье,незримых крыльев трепетаньев ушах без умолку звенят.Мгновенья — тихи. Думы спят.И мир таинственно-безгрешен.И льется пряный аромат…в тени акаций и черешен.Сквозь сеть колеблемых ветвей,зеленых листьев и стеблей,видны, скользящие рядами,высоко где-то, облака,большие, белые, слегкаосеребренные лучами.Меж ними светится местами— невозмутима, глубока —лазурь небес… И так часамиглядишь любуясь. Степь, простор.Дорога вьется. Дальний борлиловой дымкою завешан.А там белеет барский дом,и дремлют хаты над прудом,в тени акаций и черешен.Глядишь… Горячий трепет дняко сну лениво веки клонит.Струится нега бытия,и в ней, как нежная струя,душа устало, тихо тонет.На мир взирая с высоты,как солнца луч она пылает,как облако на небе, тает,благоухает, как цветы…И с ней в одно созвучье смешаниюльский день — в одну мечту,в одну живую красоту…В тени акаций и черешен!
«Дитя, не спрашивай с тоскою…»
Дитя, не спрашивай с тоскою,зачем я плачу, отчегоне в силах я перед тобоюсказать признанья моего.Что слово? — Мертвое мгновенье,немых предчувствий смутный след,усталый отблеск, отраженье…В словах ни лжи, ни правды нет.В словах — лишь тени и мерцаньяневыразимых, тайных снов.Дитя, у счастья нет признанья,и для молитв не надо слов.Душа в часы блаженной мукитаит сокровища свои,и в ней сливаются все звукив одно молчание любви.И сердце, слов не зная вечных,не выдает ее чудес.Есть глубина у дум сердечных,безмолвная как свод небес.
«Как странно… Когда я гляжу в небеса…»
Как странно… Когда я гляжу в небеса,и скатится грустно звезда в вышине,пугливо мерцая, — все кажется мне,что где-то над нами упала слеза.Как странно… Любуясь тобой, иногдая вижу слезу в твоих грустных глазах.И чудится мне: далеко в небесахупала, дрожа, золотая звезда.
«В
этом мире не случайно…»
В этом мире не случайноты меня нашла.Нас одна связала тайна.Нас судьба свела.Нет, с тобою не впервыемы забылись сном.Мы от вечности родные.Мы навек вдвоем.Солнце дальнего рассветаозарило нас.Я с тобой встречался где-то,может быть, не раз.Счастье наше будет свято,наша скорбь горда.Я любил тебя когда-то.Может быть, всегда.
«Не утро ты, ты не рассвет…»
Не утро ты, ты не рассвет, —не полдень пламенно-мятежный,не ночь — о нет!Ты вечер нежный.Ты — робкий призрак тишины,рожденный сумраком печальным,в тот час, когда лучом прощальнымозареныдубровы сонные и нивы,в тот час, когдаприрода грезит молчаливо,и загорается стыдливозвезда.Ты вся — вечерняя, чужаядневным тревогам и страстям.Как будто, из иного краяпришла ты к нами, на земле земли не зная,тоскуешь, вспоминая.Ты вся — унывная, твой взорулыбкой светится закатной,исполнен грусти непонятнойтвой разговор.Как вечер сны мои чаруя,печалишь ты мечту мою,и оттого тебя люблю я,что вечер я люблю.
«Я знаю кладбище на острове зелёном…»
Я знаю кладбище на острове зелёном,где зноем дышит день и ночь отрадой тьмы,и тают в блеске зорь на небе золоченомцветущие холмы.Я знаю кладбище на берегу залива,залива синего, как темная лазурь.Высокая стена хранит его ревнивоот моря и от бурь.Высокая стена вокруг него белеет,и волны южные прерывисто журчат,и ветер с берегов солёной влагой веет,и зреет виноград.На этом кладбище красиво и прохладно,как в замке вековом… В нем пышно разрослисьи мирт, и олеандр; и грезит в нем отраднонедвижный кипарис.В нем есть часовенки с семейными гербами.Повсюду, вдоль аллей, пестреют цветники.И с ветром шепчутся под черными крестамизабытые венки.
«О, будь без стыда. Как природа, как боги…»
О, будь без стыда. Как природа, как богибесстыдною будь.Забудь в эту ночь все слова, все тревоги,всю ложь позабудь.Есть только любовь. Нет греха и порока.Есть только любовь.Люби меня властно, ревниво, жестоко.Возьми мою кровь.В горячем плену наших долгих лобзаний —весь трепетный зной,всю боль ненасытных, усталых желанийузнаем с тобой.Будь нежной рабой, будь безумной царицейна ложе любви.Приди в эту ночь вдохновенною жрицейв объятья мои.
«Любишь ты все, что волною туманною…»
Любишь ты все, что волною туманною,сумрачным шепотом в сердце вливается,все, что баюкает грёзою странноюи не сбывается.Любишь ты все, что боится признания,все невозможное, недостижимое,вечно-неясное, необъяснимое,грусть без названия.Полно…
