Социология: курс лекций

Шафранов-Куцев Геннадий Филлипович

 

Но насколько справедливо сведение системы социальной защиты граждан со стороны государства к самой минимальной поддержке очень небольшой по численности и действительно живущей за чертой бедности, а не просто малоимущей части населения? При этом она должна сама еще доказать необходимость получения ею адресной помощи. Хорошо известно, что весь период экономических рыночных реформ трансформация социальной политики осуществлялись в России в рамках либеральной идеологии. Насколько применима либеральная модель в России? И как она соотносится с российскими реалиями и с ожиданиями россиян?

Ответом на эти вопросы можно считать многочисленные данные, полученные в ходе широкомасштабного социологического исследования, проведенного в марте–апреле 2006 г. ведущими специалистами Института социологии РАН¹⁷.

Его основная цель – выявление общественного мнения россиян по целому кругу вопросов социальной политики государства, выяснение того, что реально думают различные слои населения о начатых и намечающихся реформах в социальной сфере. Так, при ответе на вопрос о том, как изменилось положение дел в различных сферах жизни российского общества за последнее время, из 14 показателей лишь в 4 случаях респондентами отмечаются позитивные изменения: снижение безработицы, возможность зарабатывать, поддержка семьи, пенсионное обеспечение. По всем остальным сферам россияне либо не видят никаких изменений ни в лучшую, ни в худшую сторону, либо отмечают ухудшение ситуации. Что касается таких важных сторон жизни, как бедность, социальная справедливость, ситуация с детскими дошкольными учреждениями, с высшим образованием, здравоохранением, жильем, экологией, безопасностью, доля критических оценок превышает долю положительных в два-три раза.

Недовольство людей отражает игнорирование в реализуемой социальной политике ключевых особенностей современной российской действительности. Заметных сдвигов в уровне жизни большинства россиян на протяжении значительного времени не произошло, о чем говорят данные о стабильности социальной структуры общества и его благосостоянии.

В последние годы весь прирост реальных доходов населения пошел на компенсацию деградации имущественного потенциала домохозяйств, которая произошла в тяжелые 1990-е годы, а не на реальное улучшение качества жизни населения. Рыночные реформы 1990-х годов вызвали у подавляющего большинства россиян стойкий «антиреформаторский синдром» – настороженное, а в ряде случаев негативное отношение к любым преобразованиям в экономической и социальной сферах. Одновременно с этим в обществе все последние годы формировались запрос на новое качество жизни и требование «вернуть» государству социальную сферу. Все это обусловило достаточно противоречивое отношение россиян к социальным проблемам. С одной стороны, налицо экономический подъем последних лет и благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура, результатом которых стал рост доходов населения. С другой – усиление недовольства россиян практически всеми сторонами социальной жизни, которое фиксируется различными социологическими опросами, в том числе исследованиями ИС РАН.

Показатель дохода – ежемесячный уровень на одного члена семьи – составлял в России в момент проведения данного опроса, по самооценкам респондентов, в среднем 4679 рублей. При этом 10% населения имели среднемесячный душевой доход ниже 2000 рублей на человека, и еще около трети – от 2000 до 3000 рублей (наиболее типичный для россиян в момент опроса уровень душевых доходов). Если ориентироваться только на эти показатели, то ситуация по сравнению с 2005 г. выглядит значительно лучше.

Основным источником своего дохода россияне называют зарплату по основному месту работы (79%), пенсии, пособия, стипендии (48%), подсобное хозяйство (27%) – этот источник является наиболее характерным для села. Далее следуют разовые или временные приработки (27%), а ведь их год назад в качестве трех наиболее значимых для семьи источников доходов отмечали всего 14% россиян, а совместительство – 8%. Около 40% россиян (что на 5% больше, чем в 2003 г.) находятся сейчас либо за чертой бедности, либо на этой черте, и при малейшем ухудшении макроэкономической ситуации они могут окончательно сползти за черту бедности¹⁸. Черту бедности россияне не отождествляют с прожиточным минимумом и проводят ее в среднем на уровне 2420 рублей, т. е. черта бедности составляла для россиян 50–60% прожиточного минимума. Ниже этой субъективной (в отличие от рассчитываемой Росстатом) черты бедности, судя по данным представляемого опроса, 20% россиян находились в начале 2006 г.

Результаты исследования говорят о том, что, вопреки распространенным рассуждениям о пассивности и инертности россиян, они продолжают активно использовать все доступные им способы улучшения свого положения. Для 52% опрошенных

в число основных источников дохода семьи помимо зарплат и пенсий входят и источники дохода, связанные с их дополнительной деятельностью – частные приработки, совместительство, финансовая активность и т. д., а 11% россиян эффективно используют не менее двух из этих источников дохода. Причем эта деятельность связана не столько с реальным уровнем дохода (во всех доходных группах она распространена практически одинаково), сколько с состоянием местных рынков труда. Максимально она развита в мегаполисах, где, без учета подсобного хозяйства, дополнительные виды доходов имеют 45% их жителей, минимально – в малых городах и селах (30%). Готовность населения нашей страны к активным самостоятельным действиям для решения своих материальных проблем очевидна. Другое дело, насколько эти действия экономически эффективны применительно к условиям современной России¹⁹.

Если вернуться к «шоковой политике» начала 1990-х годов, то следует подчеркнуть, что в тот период сознательно разрушалась планово-распределительная инфраструктура прежней экономики и директивно, т. е. волевым путем, насаждались основы частной собственности – без соответствующей подготовки достаточно развитых основ рыночной инфраструктуры. Но новая система наследовала и сохранившийся материальный фундамент в виде громадного производственного потенциала, который должен был служить новым руководителям и новому социальному строю. Созданный совсем с другой целью, он превратился в основу богатства нового капиталистического класса. Этот новый класс зародился внутри планового хозяйства в виде деятелей теневой экономики и, по сути дела, переродившейся хозяйственной элиты социалистического строя. Все это наложило неизгладимый след на новых русских капиталистов, привыкших скрывать доходы, наживаться за счет государства, проводить сделки за счет коррупции, сращиваться по своему менталитету и по своим действиям с профессиональной преступностью.

Основа экономического поведения в условиях рыночных преобразований заключается в том, что люди более предприимчивые, инициативные хотят, чтобы их труд оплачивался достойно, возможно, в соответствии со стандартами развитых стран. Но надо иметь в виду, что чем сложнее человеку, социальной или этнической группе утвердиться, разбогатеть, тем больше вероятность того, что кто-то из них будет использовать для этого противоправные пути и методы. Это правило действует на уровне социологического закона.

Результаты переходного периода всегда и везде одни и те же: криминализация бизнеса, резкий рост преступности, социальная дезинтеграция общества и многие другие характерные для этого периода болезни.

Итак, можно сделать вывод о том, что в результате рыночного реформирования отношений распределения в нашем обществе произошел, по сути, раскол населения на три части. Одна, меньшая по численности (модернисты-рыночники), выступает за полную капитализацию страны, вторая, большая, – за создание социально-ориентированной экономики со смешанными формами собственности, регулируемой государством, сильной системой социальной защиты населения и, наконец, третья – большая группа традиционалистов, выступающих за возврат к государственной собственности.

Основные социологические подходы к исследованию механизмов распределения

Особый интерес для социологов представляют социальные аспекты заработной платы, пенсий, пособий, всевозможных материальных льгот за стаж работы, за квалификацию, за работу в экстремальных условиях, скажем на Крайнем Севере. Например, в городах Ямало-Ненецкого автономного округа уровень заработной платы в три-четыре раза выше, чем в городах юга Тюменской области. Такая зарплата может привлечь, но закрепить надолго – нет. Человек приезжает сюда, чтобы заработать средства для обустройства в обжитых, более благоприятных районах.

При изучении социальных проблем крестьянства следует учитывать специфику отношений распределения на селе, формы собственности на основное средство сельскохозяйственного производства – землю. В каждой стране вопрос о форме собственности на землю решается в первую очередь на основе исторических традиций, специфики национального развития. В России крестьяне упорно держатся за коллективные формы. В чем здесь дело? Известно, что у нас не было глубоких традиций частного владения землей, кроме крупного помещичьего землевладения, отрубов и сибирских заимок, появившихся в результате столыпинской реформы.