Соль под кожей. Том третий
Шрифт:
Авдеев так яростно сжимает челюсти, что зубы скрипят.
Да по хуй вообще.
— Она закалилась в этой боли, Авдеев. Она ради нее воскресла. У нее есть цель. И как бы ты тут не петушился — это ее цель. Не твоя, не моя — ее, блядь. Думаешь, если я все проблему своим рылом решу — она мне спасибо скажет? Или тебе? Типа, она типикал_баба, чей смысл жизни сводится к тому, чтобы присесть на член к правильному «решателю»?
— Думаю, всем иногда надо останавливаться, Шутов.
— Ну так вперед, когда она придет в себя — скажи ей
— Ты на хуй вообще отбитый.
— Хочешь, я сэкономлю тебе время и скажу, что будет? Она тебе скажет, что прийти на безымянную могилу родителей и сказать им, что ее новый мужик все порешал — это, блядь, вообще не то, ради чего она ждала и терпела столько лет. Так что мой тебе совет, Авдеев, раз моя обезьянка выбрала тебя: хочешь ей помочь — не мешай, блядь. И выруби к хуям свой нимб — а то как бы не блевануть.
Он подступает ко мне так близко, что хватит одного движения, чтобы сломать мне нос.
В глубине души мне бы даже хотелось чего-то такого — тогда бы у меня появился повод еще раз проверить пальцы на крепость.
— А Стася тебе нужна тоже для вот этого? Чтобы лет через двадцать там, — тычет в сторону двери, — была моя дочь?
— Будешь мудаком как Гарин — обязательно будет.
— Пошел ты.
Отличный выбор, Лори.
Я же знал, что как только вы столкнетесь — все наше с тобой недоделанное и неправильное «мы» пойдет по пизде. Видишь, терплю, держу себя в руках и не жалуюсь. Изо всех блядских сил уважаю твой выбор.
Самое время нам с отбитым «Мудаком» начать делать то, что у нас получается лучше всего — решать блядские проблемы.
Пока поднимаюсь вверх, до регистратуры, шаг за шагом отгоняю от себя все тепло, которого во мне из-за Лори стало чертовски много. Мне нужна моя трезвая холодная голова и ледяная кровь. Потому что — я это чую своим звериным уличным нутром — то, что придется сделать, меня точно не порадует. Даже с оглядкой на заслуженное возмездие.
«Глаза», которые ходили за Лори, ждут меня там.
Лысый отчитывается, что в больницу никто подозрительный не подъезжал. Ну, логично, так палиться было бы тупо даже для той гниды, которая все это затеяла. И это точно не почерк Завольского — слишком много в этом плане «если», чтобы так подставляться и рисковать. И ради чего? Есть масса способов устранить Лори от управления «ТехноФинанс», довольно муторных, но с его возможностями (конечно, не зная о моем существовании за ее спиной), это был бы гораздо более «чистый» вариант. Он, конечно, полная гнида, но не до такой степени, чтобы идти по трупам там, где можно пойти по чужой размазанной репутации.
Месть за сынишку?
А вот для мести все это как-то слишком «никак». Когда мстишь — хочешь видеть, как на том конце «связи» охуевают от происходящего. А он вообще только завтра из изолятора выходит.
И так, кто остается?
Окидываю
— Есть работа, парни. — Кривлю ложу, в который раз мечтая о сигарете. — Тихая. Серьезная. Грязная. Поможете? Отказаться, если что, всегда можно.
— В деле, Дмитрий Викторович, — отвечают хором и не сговариваясь.
— Нужно кое-кого достать из-под земли. — Кручу в памяти, как там ее назвала Лори. — Катерина, помощница Валерии Дмитриевны. Скорее всего, уже пакует чемоданы и пытается свинтить из города, поэтому работать нужно быстро.
Телефон Лори мне бы сильно помог отыскать эту тварь, но приходится работать с чем есть.
Делаю пару звонков своим айтишникам — те всегда на «ура» за любой шухер. В курсе, сколько я плачу за такого рода помощь. Заодно даю отмашку проверить банковские счета главврача больницы. Вряд ли ему заплатили столько, чтобы заносить бабло в чемоданах. А вот счет, куда ему залетает разное «не облагаемое налогами» за разного рода услуги — очень может быть. Оформленный даже не на него, а на жену или, скорее всего, вообще тёщу.
— Когда ее найдете — не трогать, запаковать и отзвониться.
Кивают и растворятся, потому что уже получили первые зацепки по адресам. Этим парням не нужны дополнительные указания — они, как натасканные псы, тонко чуют момент, до которого их главная роль заключается в простом фоне неподалеку. Сейчас — и вообще во всем этом дерьме — я не планирую давать им команду «фас». Всех, кто сделал больно моей обезьянке, я вполне в состоянии загрызть самостоятельно.
Ни хуя не в переносном смысле.
Через полчаса парни пишут по счетам доктора: у него их, оказывает, не один, а два. Оформлены не на него, но по хуй — деньги туда зашли в евро, одинаковыми суммами примерно два часа назад. Нет, здесь точно не рука Завольского — не дожил бы он до таких лет, если бы так тупо палился.
Отследить откуда зашли деньги — задача еще минут на тридцать.
Ну а пока — не оставлять де доброго Айболита без парочки назидательных пиздюлин?
— Почистите его счета, — разглядываю небо, на котором уже заходятся первые звезды. Странно, вроде ливень только что шел. Или это было вчера? — Один оставьте. Заведите туда все его бабло.
Сумма будет как раз такая, чтобы сработала банковская система безопасности. Пусть потом эта жадная тварь объясняет в соответствующих органах, кто, зачем и за какие заслуги.