Солдаты
Шрифт:
интересно.
– - Называется этот документ: "Изяславская Прокламация 1848 года". С
этим манифестом выступил румынский революционер Николае Бэлческу. Вся
прокламация очень длинная, и на досуге ты, Тарасыч, прочтешь ее всю. А
сейчас зачитаем только... только... Ну вот хотя бы это, -- Аким нашел
отчеркнутое им и прочел: -- "Румынский народ желает установить
справедливость для всех, особенно для бедных. Бедняки, селяне, землепашцы,
кормильцы городов,
считающееся позорным имя Румына, которые выносили на своих плечах все
трудности и в течение многих веков обрабатывали землю бояр и обогащали их,
кормили прадедов, дедов, родителей и, наконец, нынешних землевладельцев, эти
люди имеют право потребовать великодушия у землевладельцев и справедливости
у Родины -- предоставления им участка земли, достаточного для пропитания их
семьи, а также пастбища для скота, участка, который был уже давно окуплен их
трудами на протяжении столетий".
– - "Великодушия у землевладельцев!" Як бы не так!
– - вдруг зашумел
возмущенный Пинчук.
– - Жди от помещиков великодушия!..
– - В этом-то, Тарасыч, и вся беда. Народ был еще страшно наивен. И за
это жестоко расплачивался... А что, Тарасыч... -- Близорукие глаза Акима
мечтательно сузились... -- А что, Тарасыч, не исключено, что вот только
теперь и, может быть, только потому, что пришли сюда
мы, сбудутся наконец эти вековые упования бедных румын, а? .
– - А як же! Понятно, сбудутся. К тому дело иде, -- твердо выложил
Пинчук, удивив Акима определенностью своих убеждений.
– - А ты як думал?
– - И я так же.
...Провожать разведчиков вышла вся семья Бокулеев во главе с хозяином,
хотя ему это стоило больших трудов: он был еще очень плох и еле держался на
ногах. С горы, от боярской усадьбы, спустился во двор Бокулеев старый конюх
Ион, который давно уже сдружился с советскими разведчиками. Жена хозяина,
одетая по-праздничному, вручила Пинчуку огромный сноп пшеницы, увитый
цветистыми лентами, как золотые косы девушки. Растроганный Кузьмич бережливо
уложил подарок в повозку.
Вместе с разведчиками в поход собрался и Бокулей-младший. Мать
заплакала, но он что-то сказал ей, и она замолчала. Должно быть, Георге
удалось убедить ее, что иначе он поступить не может. Его горячо поддержал
старый Ион, сказавший на прощание:
– - Иди, иди, сынок. С русскими не пропадешь. Хаживал я с ними! Иди!
В саду стоял Никита Пилюгин, но не один. Разведчики с удивлением
увидели рядом с ним Маргариту.
– - Ишь ты, черт непутевый! Видал тихоню?
– - засмеялся Сенька.
– -
еще адеменитор* новый объявился!..
* Адеменитор -- соблазнитель (рум.).
Румыны провожали разведчиков до соседнего села, а потом еще долго
стояли на одном месте, толкуя меж собой о чем-то. Под косыми лучами
уплывающего за горы солнца ярко светился коричневый лоб Бокулея-старшего да
какая-то медная бляшка на кэчуле* Иона.
* Кэчула -- черная меховая шапка с загнутым набок верхом и пером,
прихваченным трехцветной розеткой, которую носили румынские солдаты времен
турецкой войны 1877 года.
Солдаты уходили вперед, не думая в эту минуту о том, что принесли они с
собой в души этих простых хлеборобов. Теплый, ласкающий ветер, ожидание
близкой окончательной победы постепенно отогнали грусть, навеянную на солдат
посещением могил Каримова и Василики. Только Пинчук сидел нахохлившись да
щипал свои усы. Петр Тарасович был не в духе. Перед самым выездом из
Гарманешти он получил от Юхима письмо. Тот сообщал ему, что с постройкой
клуба вышла неувязка: не хватает транспорта, в колхозе к тому же не
оказалось своих специалистов, а район пока не дает.
"Мабуть, придется отложить до моего приезду", -- подумал Петр Тарасович
с некоторой грустью: отсрочка строительства клуба не входила в его планы.
– - Погоняй, Кузьмич! -- пробасил он, вынимая из широченного кармана
шаровар кисет.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Утром 20 августа знойное синее небо стало вдруг серым. Воздух звенел от
разрывов снарядов и буравящих его сотен советских бомбардировщиков и
истребителей. Огромные столбы пыли и дыма закрыли солнце. Все, что долгие
месяцы накапливалось, укрывалось в лесах, оврагах, садах, в земле, что
приводилось в готовность и усиливалось изо дня в день: людские массы,
оружие, боевая техника в невиданных еще количествах, все, что зрело для
Седьмого сокрушительного удара, -- вся эта грозная сила, наэлектризованная
одним мощным зарядом -- нетерпеливым стремлением двинуться вперед и смести
преграждающего путь врага, -- по одному приказу пришла в движение, и
неприятельские укрепления затрещали под ее напором.