Солдаты
Шрифт:
указание о дальнейших действиях.
Не успели еще скрыться из виду Ванин и румын, на полянку, где
разместились разведчики, вылетел другой всадник. Он с такой силой натянул
поводья, что буланый жеребец взвился и с минуту, храпя, топтался на задних
ногах.
– - Здорово, ребята!
– - с этими словами лейтенант Марченко, запыленный и
смуглый, как араб, спрыгнул на землю и своей неслышной рысьей походкой
подошел к Забарову.
– - Здравствуй, Федор!
– - Признаюсь, нет, не ожидал. Ты как сюда попал?
– - Противника ищу. Воевать не с кем, -- Марченко сказал это с
искренностью, и все поверили, что он действительно страдает оттого, что
воевать вдруг стало не с кем: румыны прекратили сопротивление, а немцев на
этом участке пока не было видно.
– - Черт знает что! Вам, разведчикам, лучше,
– - продолжал он сейчас уже с наигранной беспечностью, изредка бросая
короткие взгляды на Наташу. Та, должно быть, первая поняла истинную причину
внезапного появления бывшего их командира и, внутренне сжимаясь, старалась
не смотреть на лейтенанта. -- Впрочем, к вам я по старой памяти завернул.
Скучаю...
– - Марченко замолчал, и Наташа не заметила, как он оказался рядом
с ней. Чувствуя, что в горле пересыхает, он заторопился:
– - Можно вас... на одну минуту?
– - Пожалуйста, -- она и сама не знала, как вырвалось у нее это слово.
Свернули на просеку. Остановились. Туда же, вслед за хозяином, подошел
и конь.
– - Я вас слушаю, -- тихо проговорила она, легонько, но настойчиво
высвобождая ладонь из его горячей, чуть вздрагивавшей руки.
– - Что вы
хотели? Говорите.
– - Зачем ты спрашиваешь об этом?.. Разве ты не видишь... Наташа... Да
знаешь ли ты, что я не могу больше так... нет сил... Из госпиталя сбежал,
чтобы тебя... скорее увидеть. И вот сейчас... сто верст проскакал...
разыскивал...
– - он говорил это трудно и часто дыша, наклоняясь к ней все
ниже и ниже.
– - Оставьте это, товарищ лейтенант. Bы же знаете, что я люблю...
– - она
подняла глаза и, испугавшись, замолчала: что-то страшное, дикое было в его
взгляде. В глубине до предела расширенных зрачков она увидела отчаянную
решимость.
В одно мгновение он поднял ее на руки, быстрым, коротким движением
запрокинул ей голову и стал жадно и исступленно целовать в губы, шею, глаза,
щеки. Потом отпустил, шумно выдохнул и, застонав, метнулся к коню. Одним
прыжком оказался в седле и, гикнув, поскакал прочь, злобно пришпоривая
буланого.
Ошеломленная, то холодея, то пылая вся, глядела она ему вслед, еще не
веря, что все это случилось
3
Первые минуты, находясь среди своих ребят, Ванин не думал, что ему
будет страшно ехать в расположение пока что неприятельских войск. Правда,
Сеньке очень хотелось взглянуть на "их превосходительство", но все же было
жутковато. Отъехав с километр, Сенька сделал попытку успокоить себя, уверяя,
что, в сущности, получил самое что ни на есть пустяшное задание. Но хитрость
не удалась: Сeньке решительно было грустно. "Пропадешь ты, Семен
Прокофьевич, ни за понюшку табаку", -- невесело размышлял он. Не радовало
его и новое звание, которого он был столь быстро и великодушно удостоен.
Поэтому у Сеньки сразу отлегло от сердца, когда их догнал Шахаев, посланный
в самый последний момент Забаровым, очевидно не совсем надеявшимся на
дипломатические возможности гвардии ефрейтора Семена Ванина.
Румынский корпус действительно был сосредоточен в пункте, указанном
переводчиком. Огромная поляна была заполнена войсками. Тысячи солдат, сложив
винтовки в козлы, валялись на траве, отдыхая, подложив под головы ранцы. Hа
дороге, уходящей куда-то вниз, находилась боевая техника: колонна тяжелых
шкодовских грузовиков с прицепленными к ним черноствольными орудиями,
приземистые рыжие танки, мотоциклы, бронетранспортеры. Опушку леса
полукольцом охватывали легковые машины. В них пестрели нарядные генеральские
и офицерские мундиры. Переводчик направился туда. Румынские солдаты с
любопытством осматривали русских, одетых в зеленые кистястые маскхалаты. Под
их взглядами Ванин сразу обрел свою обычную лихую и гордую осанку,
пришпоривая коня, натягивая одновременно удила, наставляя скакуна
пританцовывать.
Так они приблизились к передней большой зеленой машине. Сидевший в ней
грузный человек, опутанный, как и переводчик, золотыми шнурками, поправил
фуражку на маленькой для его огромного тела голове, не то сердито, не то
просто вяло глянул на подъехавших.
Шахаев дал понять Ванину, чтобы тот начинал: парторг решил ограничить
свою миссию лишь наблюдением за действиями Семена.
– - Честь имею... -- начал с достоинством Ванин, быстро научившись
премудростям выспренних выражений.
– - Представитель советского командования
еф... капитан Ванин!
– - быстро поправился он.
Переговоры длились несколько минут. Генералу, по всей вероятности, уже