Солдаты
Шрифт:
сидит себе на том берегу..."
Демин тоже хорошо знал, что главное готовится не здесь, а севернее,
против Белгорода. На дивизию же Сизова выпало самое тяжелое и самое,
пожалуй, незаметное в военном труде -- отвлекать противника, сковывать его
силы.
– - И все-таки мы должны гордиться, Иван Семенович, что именно нашей
дивизии поручили эту операцию.
– - Конечно!
– - генерал вновь оторвался от стереотрубы и вдруг спросил:
– - Ко мне сейчас приносили
мне кажется, мало представлено. Вы проверьте, пожалуйста, чтоб все санитары,
участвующие в выносе раненых, были награждены. Не забудьте.
– - Хорошо, я проверю,-- сказал Демин.
– - И, если у вас есть время, сходите к пополнению,-- попросил генерал.
Начподиву очень не хотелось оставлять генерала одного в этот трудный
для него час, но он должен был сказать несколько слов молодым бойцам. И,
распрощавшись с Сизовым, Демин отправился в село Крапивное, где принимали
пополнение. Он пошел пешком -- полковник вообще любил ходить пешком и редко
пользовался машиной.
К приходу полковника молодые бойцы уже были распределены по полкам,
батальонам и ротам и выстроены перед школой. Командиры спешили до ночи
привести их в сосновую рощу, поближе к реке, чтобы с наступлением темноты
сразу же начать переправляться на "пятачок". Начальник политотдела поднялся
на крыльцо. Шум стих. Солдаты ждали.
– - Товарищи!
– - негромко сказал полковник. Он весь как-то сразу
преобразился, лицо его оживилось.-- Товарищи! Вы пришли в нашу славную
гвардейскую семью и суровый час. Ваши однополчане там, за Донцом, ведут
жестокий бой. Им нужна ваша помощь... Недалек час, когда мы пойдем вперед, и
только вперед! Путь ваш будет тяжел, труден, но и светел. Вы понесете знамя
освобождения родной земле и страдающему под фашистским игом советскому
народу на оккупированной врагом территории. Будьте стойки и мужественны в
бою. Помните, с вами -- Родина, а впереди -- великая победа! В добрый час,
солдаты!..
Кто-то первый несмело прокричал "ура". Его поддержали дружно. Тремя
звучными волнами прокатилось: "а-а-а..."
Полковник легко сбежал с крыльца и стал обходить роты, здороваясь с
бойцами.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Третьего августа, с утра, где-то против Белгорода загудело. Разведчики
выскочили из своего блиндажа, стали всматриваться в ту сторону, откуда
катился ровный, встряхивающий землю гул. За лесом бурой стеной до самого
неба
реки поднималось оно. Эскадрильи наших бомбардировщиков неслись к этому
облаку, исчезали в нем и возвращались уже другими маршрутами, обманывая
вражеских зенитчиков. Иногда к ним пытались пристроиться тонкие и
желтобрюхие, как осы, "фоккеры", но, отсеченные нашими истребителями, они
поворачивали обратно. Обнаглев, летели над самой землей с отвратительным
свистом, обстреливая из пулеметов повозки и машины. Наши войска открывали по
ним яростный огонь и нередко подбивали. Охваченные пламенем, немецкие
истребители врезались в землю и быстро сгорали.
Алеша Мальцев любил наблюдать за воздушным боем, забравшись на дерево.
– - Товарищ, горит... горит!..-- кричал он, вытягивая вперед правую
руку, а левой обхватывая ствол дуба.-- Сейчас врежется!..
– - Где, где, Алеша?
– - бегал внизу Сенька.
Утром 5 августа гул в районе Белгорода неожиданно прекратился. Самолеты
летели теперь в сторону Харькова и Богодухова. Солдаты поняли: на фронте
произошло что-то очень важное и значительное. А в третьем часу дня пришло
сообщение, что Белгород освобожден и советские войска движутся к Харькову и
Богодухову.
Боясь окружения, немцы стали отходить и на участке дивизии Сизова; им
удалось даже немного оторваться от передовых отрядов дивизии.
Кому-кому, а разведчикам было не по душе это слово -- оторваться. Оно
означало для них: во-первых, то, что командир разведроты и начальник
разведки получат от генерала хорошую трепку (Марченко с группой разведчиков
все время находился на "пятачке"); во-вторых, теперь они, разведчики, должны
высунув язык протопать много верст пешком и догнать врага. Кто угодно мог
оторваться от противника, но только не разведчики. Теперь им предстояло
первыми "войти в соприкосновение" с неприятелем. За этой безобидной и
немножко казенной фразой для солдат крылось много неприятных вещей. Часто
такое соприкосновение кончалось гибелью разведчиков; напоровшись неожиданно
на засаду, они могли стать легкой добычей врага. Именно поэтому были так
озабочены Марченко и Забаров; даже забаровское искусство не всегда выручало
в подобных случаях.
Не в духе пребывал в это утро и Петр Пинчук. Он натопил баню и хотел
помыть разведчиков, возвратившихся с "пятачка". А теперь это дело пришлось
отложить.
– - Кузьмич, якого биса ты так медленно собираешься? Запрягай!..--
покрикивал он на ездового, который и без того суетился возле своей повозки.