Солдаты
Шрифт:
крепко?
– - Конечно, товарищ генерал!
– - ответил Марченко, не совсем понимая,
почему комдив задал этот вопрос.
– - А потери у вас в роте есть? -- спросил начальник политотдела и
пристально посмотрел на лейтенанта.
– - Нет, товарищ полковник.
– - Добро.
– - Идите, лейтенант, -- приказал генерал. -- О выполнении задачи
доложите лично.
– - Есть!
– - Марченко круто повернулся и мягко зашагал по траншее.
Разведчики
занимался своим делом. Забаров о чем-то сосредоточенно размышлял.
Алеша Мальцев, вычистив свой автомат, приблизился к Шахаеву.
– - Ты что, Алеша?
– - спросил парторг.
– - Я к вам, товарищ старший сержант.
– - Ну-ну, рассказывай. Что у тебя там?
По голосу бойца Шахаев понял, что Мальцев чем-то сильно взволнован.
– - Мне Ванин сказал, что я не гожусь в разведчики...
– - Ванин? -- удивленно переспросил Шахаев.
– - Это когда же он тебе
сказал такое?
– - Еще на Донце. Выдержки, говорит, у тебя нет.
– - А-а... Ты на него не обижайся. Сеньке самому влетало за
невыдержанность.-- Шахаев вспомнил все Сенькины проделки, и ему стало
приятно от сознания, что Сенька уже совсем не тот бесшабашный парень, каким
был раньше.
– - Да я ничего,-- примирительно сказал Алеша.-- Только, по-моему,
разведчик из меня все же получится.
– - А ты кем до войны-то был?
– - вдруг спросил Шахаев и подсел к нему
поближе.
– - Учился в десятилетке. Хотел потом поехать на агронома учиться.
"Еще один агроном!" -- улыбнулся парторг, вспомнив сержанта Фетисова.
– - А сколько тебе лет? -- спросил он, уловив в голосе своего
собеседника что-то совсем юное.
– - Уже восемнадцать вчера сравнялось!
– - гордо, баском ответил Алеша.
– - Так у тебя вчера был день рождения?
– - удивился Шахаев.
– - Что же ты
молчал?
– - А зачем говорить. На войне ведь дни рождения не справляют.
– - Да... Восемнадцать, говоришь...
– - раздумывал Шахаев. -- Как же ты,
братец мой, умудрился так рано в армию-то попасть?
– - Добровольцем.
– - А после войны кем бы ты хотел стать?
– - Шахаеву все больше нравился
этот молоденький и прямодушный паренек.
– - Мое решение твердое -- агрономом!
– - убежденно заявил Алеша.
– - Сады
буду разводить. У меня все книги Мичурина дома имеются. Видал, сколько садов
немцы уничтожили -- страсть одна! Вот я и буду разводить.
Беседу Шахаева с Мальцевым прервал возвратившийся от генерала лейтенант
Марченко.
– - Федя! -- ласково позвал Забарова командир
– - Есть одно
интересное заданьице. Хочу поручить его тебе.
Плотно сжатые большие губы Забарова шевельнулись, но глаза остались
прежними -- угрюмоватые и сосредоточенные. Он коротко спросил лейтенанта:
– - Какое?
Марченко объяснил.
– - Сможете?
– - Да уж как-нибудь. Только к начальнику разведки схожу, посоветуюсь с
ним.
– - Что ж, сходи. Желаю успеха, Федя, -- протянул Забарову тонкую руку
лейтенант.
– - Может быть, ребятам поднести по одной... для храбрости?
– - Не надо, -- отрубил Забаров и, темнея в лице, добавил: -- Не нужна
мне такая храбрость.
Стоявший неподалеку Ванин, услышав слова старшины, сокрушенно вздохнул.
– - Шахаев!
– - позвал Забаров старшего сержанта.-- Пойдем со мной к
майору Васильеву.
– - Сейчас, товарищ старшина!-- отозвался Шахаев и стал подниматься с
земли. -- До свиданья, дружок, -- сказал он Алеше. -- Мы еще не раз
поговорим с тобой о жизни. А разведчик из тебя обязательно получится, и в
общем неплохой.
– - Шахаеву хотелось сказать что-нибудь доброе, хорошее этому
славному юноше, но на войне трудно подбирать нежные слова. Похлопав Мальцева
по плечу, парторг повторил: -- Сенька не нрав. Ты станешь хорошим
разведчиком, Алеша, -- и быстро пошел к Забарову.
Наступила ночь. Разведчики отдыхали. Но Ванину сегодня не спалось. Он
подошел к Акиму и, увидев, что тот тоже не спит, стал донимать его
разговорами.
– - А здорово ты, друже, немцев-то напугал, -- заговорил он,
присаживаясь рядом.-- Всю дорогу у них только и разговор был про тебя, --
вдохновенно врал Сенька.
– - Сильно, говорят, этот очкастый руссиш зольдат
бьет в морду. Вот какие отзывы о тебе я слышал, Аким! И знаешь, рассказывают
с удовольствием, черти! Даже, можно сказать, с уважением к тебе. "Ах какой
суровый этот руссиш зольдат!.." А этот "зольдат" до сих пор тележного скрипа
боялся, по голове бандюг гладил, этакий добрый паинька!.. А сейчас начал
помаленьку исправляться. Там, в пехотном окопе, здорово ковырнул фашиста. А
в ту ночь с этими обозниками, прямо тебе скажу, ты был молодец, Аким!
Аким слушал Сеньку рассеянно, вяло и так же вяло ответил:
– - Не удержался. А не следовало бы горячиться.
– - Не удержался. Не следовало бы!
– - передразнил Ванин.
– - Опять ты за
свое! Да ты видишь, как они о тебе сразу заговорили, когда ты их только