Солдаты
Шрифт:
начсандиву, попросила у него санитарную сумку. Тот дал ей записку, и Наташа
побежала в медсанбат. Там ей выдали все, что полагалось для первой
медицинской помощи раненым и больным.
Когда Наташа вернулась, все сверкало чистотой. Лица разведчиков
румянились от холодной воды, сапоги у всех были начищены до сияния,
подбородки тщательнейшим образом выбриты, а на гимнастерках красовались
боевые ордена и медали. Двор был чисто подметен. Под крышей
белел поварской халат Михаила Лачуги. За плетнем запоздавший Кузьмич чистил
скребницей своих лошадей. На задах дымилась железная бочка -- это, пользуясь
небольшой передышкой, Пинчук решил пропарить солдатское белье. Сам старшина
стоял у крыльца хаты, солидно потягивая трубку, многозначительно приглаживая
книзу свои казачьи усы. Он вышел из хаты только затем, чтобы посмотреть,
какое впечатление произведет на девушку наведенная по его распоряжению
чистота. Наташа действительно сильно удивилась, она восторженно осматривала
бойцов и хозяйство Пинчука. Она догадывалась, что все это произошло в связи
с ее появлением в роте, и была рада этому.
– - Где мне увидеть старшину?
– - обратилась Наташа к Пинчуку.
– - Я старшина. Що трэба?
– - спросил Петр (из-за его плеча выглядывало
плутоватое лицо Ванина).
– - Я санинструктор, мне надо комнату. Помещение... вот для этого, --
Наташа приподняла в руках большую брезентовую сумку с ярко-красным крестом
на боку.
– - Пидэмо за мною, товарищ...
– - Голубева, -- подсказала Наташа.
Они вошли в соседний маленький и, очевидно, давно оставленный хозяевами
домик; там уже орудовала какая-то бабка, протирая мокрой тряпкой окна.
– - Оце для вас.
– - Спасибо, товарищ сержант.
– - Що ще от мэнэ трэба?
– - Я слышала, у вас много раненых. Пусть сейчас же идут ко мне на
перевязку. Только по одному.
– - Добрэ,-- похвалил Пинчук, ценивший людей практичных и деловых.
Первым в хату Наташи вошел Вася Камушкин -- у него открылась старая
рана.
– - Садитесь вот здесь, -- указала Наташа на стул.
Она быстро развязала бинт. Кончик его присох, к ране. Наташа чуть-чуть
потянула.
– - Больно?
– - Пока нет... не очень... нет, больно!
– - Когда ранен?
Вася сказал.
– - Где?
Он ответил.
– - Сколько времени лежал в медсанбате?
– - задавала Наташа вопрос за
вопросом.
Камушкин охотно отвечал. Он даже не заметил, как кончик бинта отделился
от раны. "Молодая, а хитрая",-- подумал Вася, глядя на светлые волосы
девушки, хлопотавшей у его руки. Иногда
взволнованный, он поднимал голову выше, смущенно улыбаясь.
– - Ну, вот и все! Можете идти,-- девушка подняла на бойца
разрумянившееся от хлопот лицо. -- Через два дня снова приходите на
перевязку.
– - Спасибо вам... товарищ Наташа!
– - поблагодарил Камушкин, поймав себя
на том, что ему вовсе не хочется уходить из этой хаты. Но за дверьми ждал
другой разведчик, и Вася заспешил.
– - Да, я забыла вас предупредить, -- остановила его Наташа. --
Постарайтесь недельку не работать этой рукой.
– - Постараюсь. А я забыл вас спросить. Вы -- комсомолка?
– - Комсомолка.
– - В таком случае нам надо познакомиться. Я -- комсорг роты. Моя
фамилия Камушкин, -- и он подал ей руку.
– - Наташа Голубева, -- сказала она еще по-школьному.
После комсорга к Наташе приходили другие разведчики. Она промывала
раны, перевязывала их, давала лекарства.
Девушка чувствовала себя так, словно прослужила в этой роте целый год.
Есть удивительная черта у фронтовиков: быстро роднить со своей боевой семьей
новичков. Не сговариваясь, они окружают нового своего товарища заботой,
стараются показать свое подразделение и себя, конечно, в лучшем свете.
Наташа почувствовала это уже в первый день своего появления у разведчиков, и
у нее было хорошо, радостно на душе. Ей хотелось как можно больше сделать
для своих новых друзей.
К полудню вернулись командир и Аким. Ванин слышал, как Аким, смущенно
улыбаясь, рассказывал Шахаеву:
– Стихи просил прочесть... Узнал от кого-то, что я пишу... Приказал
обязательно принести ему мои стихи... Говорю -- плохие, товарищ генерал!.. А
он свое: принеси, посмотрим! Неудобно получилось...
– - Почему неудобно? Покажи.
Сенька, нетерпеливо ожидавший конца их разговора, не выдержал,
таинственно поманил к себе Акима и шепнул ему на ухо про Наташу. Лицо Акима
сделалось краснее столового бурака.
– - Собственно... а ты не врешь?
– - "Собственно" не вру!
– - передразнил оскорбленный Сенька.
– - А где она?
– - И чего это, Аким, находят в тебе девки хорошего?
– - вместо ответа
спросил Сенька.
– - Ну, довольно же! Скажи, где?..
Ванин кивнул в сторону маленькой хаты.
– - Может, проводить?
– - предложил он.
– - Нет, уж я как-нибудь один...
Аким направился к Наташе, но, опережая его, в хату вошел командир роты.