Солнце больше солнца
Шрифт:
Западнее линии фронта, менее чем в пятнадцати верстах, ждал своей участи Оренбург, до которого добирались белые. Кавполк с середины апреля участвовал в его обороне. Казакам, наступавшим на этом участке с востока, не мешало бы призанять боевого куража - один вахмистр заявил сотнику в присутствии рядовых казаков и офицеров: "Мы воюем от сих и до сих, и всё!" И не был наказан.
Кавалеристы из-за деревьев смотрели на равнину за оврагом: по ней, накрывая её, будто ползущая тень от тучи, приближалась масса конников. Оставляя овраг в стороне, они шли рысью на Нежинскую.
– Хотят пощупать оборону, - сказал Пунадин; он и
Скопление казаков стало растягиваться в шеренгу, примерно половина её накатывала на череду окопчиков, прикрывающую станицу, другая половина устремлялась на окопчики между станицей и рощей. Вся шеренга понеслась карьером.
– Смотри - лавой пошли!
– отрывисто бросил Пунадин, пристально следя за атакой, как и другие кавалеристы, чьи кони были отведены вглубь рощи.
Маркел беспокойно привстал, опять сел; неотвязно виделось - он сам, по неумолимому приказу, скачет на залёгшего противника, на целящиеся винтовки. Дрожь страха пробежала по лопаткам, тронула кисти рук - они невольно сунулись в прошлогоднюю листву, покрывающую сырую почву. Как хотелось держаться за жадно вдыхаемое: "Не все пули попадают в цель". Вон как нахально несутся казаки, каждый держит на отлёте руку с шашкой!
Под бестревожно-голубым майским небом перед казаками летело, ведя их за собой, неистовство - и вдруг натолкнулось на зачастивший стук ружейных выстрелов, на страшную своей ровной негромкостью скороговорку пулемётов.
Наблюдавшие со стороны, из рощи, красные услышали ржанье смертной боли: одна, вторая, третья лошадь, подламывая передние ноги, валилась наземь, роняя всадника или придавливая его, там и там всадники падали со скакавших лошадей. Неистовство оказалось мимолётным, оно покинуло казаков, которые поворачивали назад, поредевшая шеренга конников обратилась в удалявшуюся россыпь.
Маркел, не выдержав волнения, спросил Пунадина:
– Теперь нас в атаку пошлют?
– он пока ещё ни разу не дышал ветром атаки.
Пунадину довелось не однажды скакать на пули, от страха это его не исцелило, но он умел показаться отчаянным молодцом - а уж тем более перед подопечным. Вполне его понимая, он снисходительно ему улыбнулся, поучающе произнёс:
– Ты думай и представляй, как рубишь беляка, дай себя всего злости взять! тогда места страху не будет.
"Злости у меня много, но места хватает и ей и страху", - подумал тоскливо Маркел, он смотрел на поле с рассыпанными по нему телами людей и лошадей, не все были недвижны, долетали крики раненых, умирающих.
Подошёл ординарец командира полка, передал узнанное от перебежчиков: пойдёт, мол, в атаку пехота, это - насильно мобилизованные мужики Кустанайского уезда. Драться они не станут - сбегутся в овраг перед рощей, чтобы сдаться в плен. Тогда кавполк обогнёт справа овраг широким полукружьем и зайдёт белякам в тыл.
Ординарец разносил известие, заключая его фразой:
– Велено, чтобы все знали задачу.
Вскоре вдали на равнине показалось множество фигурок, и они словно ещё множились, оказываясь ближе, ближе. Не выстраиваясь в цепи, они походили на гонимое стадо, которое, заполняя ширь степи, как будто бы должно было обтечь овраг с обеих сторон и накатить на рощу. Но вдруг стадо стало, сбиваясь плотнее и плотнее, тесниться к оврагу и пропадать в нём. К югу от него зовуще открывался путь на восток. Кавалеристы в роще побежали
Колонна шла крупной рысью, Пунадин и Неделяев были ближе к её голове, чем к середине. Овраг остался позади слева, справа в отдалении блеснуло небольшое озеро, впереди на возвышенности росли редкие берёзы. Вытянувшаяся колонна лентой стала охватывать возвышенность с юга, потом передние конники повернули к северу, колонна за ними потекла на изволок, за пригорком открылся маленький хутор в одну куцую улицу. Маркел увидел: всю улицу и полевую дорогу к хутору заняли подводы и повозки с парусиновым верхом. Обоз белых!
Конники по команде выхватили шашки, понеслись галопом к обозу; ездовые запряжек, подъезжавших к хутору, стали стегать кнутами лошадей, поворачивая их в поле.
Маркел пустился за удалявшейся телегой - ездовой, юный солдатик, ожёг по крупу молодого горячего коня, погнав его вскачь, рассчитывая уйти. Маркел настиг телегу и, обходя её слева, приподнялся над седлом, подался корпусом вправо и в миг, когда ездовой обернулся почему-то тоже вправо, секнул его шашкой по шее. Плечо солдата облило кровью - удар пришёлся по сонной артерии. Солдатик качнулся на передке, Маркел, скакавший вровень с телегой, достал шашкой его спину, рубнув позвоночник, - паренёк дёрнулся вперёд, сорвался под колёса.
Неделяев, круто осадив, повернул лошадь, подъехал к телу на траве, его била дрожь, оно лежало ничком, из шеи струилась кровь, лопатки пересекала вмятина от проехавшего колеса. Втолкнув шашку в ножны, Маркел навёл винтовку, послал пулю в изуродованную спину.
Вблизи кавалеристы, подскакивая к подводам, скача меж ними, рубили обозников. На возу, на мешках, стоял коленями казак-ездовой, держа в руках пику, наведя её на конника с шашкой, осадившего коня, чтобы не наткнуться на остриё. Казак сунул пику вперёд, зацепил остриём рукав кавалериста и, дёрнув древко назад, хотел повторить выпад, но подоспевший Неделяев сзади ударил его шашкой по голове. Пика выпала из рук ездового, тот скатился с воза.
Маркел понёсся по улице хутора вдоль телег, доводимый до судороги зудом - рубнуть живое податливое тело, убить! На плетень налёг, свесившись за него головой, раненный обозник, он двинул руку по плетню, пытаясь помочь себе перевалиться через него. Подскакавший Маркел в сладостной ярости ударил его клинком по шее, ударял снова и снова, пока голова не упала на землю за плетнём.
– Эй, остынь!
– тронул сознание голос Пунадина.
Неделяев, опустив остриём вниз увлажнённый кровью клинок, отъехал от изгороди под зорким взглядом товарища, чья шашка уже была в ножнах.
– Нашло на тебя!
– с интересом отметил Пунадин.
– Дело сделано, отдохни!
– он сидел в седле истым красавчиком-военным с картинки: чёрные усики, полубачки, фуражка с красной звездой чуть набок.
Мимо проезжали конники, другие выпрягали обозных лошадей, собирали трофеи. Кто-то тревожно бросил:
– Уходить надо! Казаки наскочут!
– Без приказа уходить?
– строго прикрикнул Костя.
За постройками хутора в поле с севера и впрямь появились всадники - над ними с несильным хлопком возникло маленькое облачко, за ним ещё, ещё, ещё... Батарея красных выдвинулась от станицы Нежинской и метко покидывала шрапнель. Подался в атаку пехотный полк. Казакам стало не до нападения на захвативших обоз.