Солнечный корт
Шрифт:
– Я - Моро, - слишком резко сказал Жан.
– Я знаю свое место, даже если ты забыл о своем.
– Андрич...
– ...не мой хозяин. Он может говорить все, что ему заблагорассудится. Я буду умолять его передумать, если это потребуется.
Кевин молчал так долго, что Жан решил, что он победил. Это немного нервировало, что ему пришлось настаивать на своем. Кевин Дэй, с которым они прожили четыре года, никогда бы не впал в такое заблуждение, чтобы предложить Жану уйти от Мориямы. Одного этого было достаточно, чтобы сердце Жана сжалось в тиски, поэтому он сосредоточился
– Ты Моро, - наконец согласился Кевин. У Жана была секунда, чтобы подумать, что Кевин пришел в себя и вспомнил кто он, а затем Кевин сказал: - Он – был - Веснински. Он все равно ушел. Он сказал нам, что отказался подписывать документы о переводе.
Настала очередь Жана отвести взгляд. Он, честно говоря, не ожидал, что Натаниэль переживет последствия этого яростного неповиновения. Если бы не слабость самого Жана, возможно, Рико действительно убил бы его той ночью. Удерживая Натаниэля, пока Рико медленно поливал его водой, он не мог заткнуть уши, чтобы не слышать звуков, которые издавал Натаниэль, и Жан чуть не прокусил себе плечо, чтобы не закричать. Как только Жана начало скручивать слишком сильно, чтобы держать, Рико пришлось отступить. Рико не простил ему такого малодушия, не говоря уже о его роли в причинении такой травмы.
– Жан. Жан.
Ногти впились в линии на его запястье, возвращая его к действительности. Жан слишком поздно осознал, что держит руку на собственном горле. Он совершил ошибку, взглянув на Кевина, и по побелевшему лицу нападающего было ясно, что он точно знает, в каких воспоминаниях оказался Жан. Жан не мог дышать, но заставить свои пальцы расслабиться было почти невозможно. Кевину пришлось надавить на раны и впиться в свежую плоть под ними, прежде чем Жан смог снова обрести душевное равновесие. Он издал прерывистый, отчаянный вздох, когда, наконец, позволил Кевину высвободить руку.
– Он этого не сделал, - прошептал Кевин.
– Жан...
Жан почти не слышал его из-за бешеного стука своего сердца. Тонул, он тонул, он был... Пожалуйста, остановись, пожалуйста, остановись, пожалуйста
– Мы сделали, - сказал он, или подумал, что сказал. Во рту у него пересохло при воспоминании о мокрой ткани.
– А потом Рико заставил меня покрасить ему волосы и отослать его домой. Он мог жить с нами или умереть вместе с ними.
– Жан снова рефлекторно потянулся к горлу, но Кевин заставил его опустить руку обратно на одеяло. Жан содрогнулся, пытаясь вернуть свои воспоминания на место в глубине сознания. Цепи оказались ужасающе слабыми, когда он попытался снова запереть ящик. Он огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы его спасти, и наткнулся на любопытную фразу Кевина: - Был Веснински?
– Он отказался от защиты ФБР, - сказал Кевин.
– Они легализовали его новое имя.
– Так просто, - сказал Жан, слишком опустошенный, чтобы знать, как реагировать.
– Жан.
– Если ты скажешь мне последовать его примеру, я перегрызу тебе горло зубами, - пригрозил Жан.
– Уходи и не возвращайся.
Он почти ожидал, что начнется спор, но Кевин сделал, как ему было сказано, и вышел сам. Жан
Лисы не собирались отпускать его в ближайшие несколько недель. Он знал это так же точно, как свое собственное имя. Хозяин позвонит, когда пройдет достаточно времени, чтобы Жан смог рискнуть отправиться обратно, и Ваймак будет возражать. Он будет бороться за то, чтобы Жан остался, по крайней мере, до начала летних тренировок, и хозяин сделает вид, что согласен, чтобы отвести от себя подозрения. Ваймак пообещал, что сожжет дом дотла, прежде чем снова отдаст Жана Воронам, но, возможно, хозяин опередит его.
Жан и раньше обжигался, но только спичками. Эти крошечные укусы причиняли гораздо больше боли, чем следовало. Он мог только представить, что почувствует, если его охватит настоящий огонь.
– Сколько времени это займет?
– спросил он у Ваймака несколько часов спустя, когда тренер принес ему в комнату ужин.
– Сгореть заживо. Сколько времени нужно, чтобы умереть?
Ваймак смотрел на него целую бесконечную минуту.
– Я рад сообщить, что не знаю ответа на этот вопрос. Мне нужно проверить, есть ли у тебя зажигалка?
– Нет, - сказал Жан.
– Я просто хочу, чтобы вы помнили, что вы сделали это со мной.
Ваймак все равно проверил комнату, поднял наволочки и простыни, вывернул карманы одолженной Жану одежды и порылся в тумбочке. Когда он закончил, он бросил на Жана долгий взгляд, и Жан посмотрел на него со спокойным выражением лица, которое, как он знал, вовсе не было обнадеживающим. Ваймак не стал тратить время на расспросы об ответах, которые, как они оба знали, он не получит, и оставил Жана спокойно ужинать.
Ваймак не собирался сегодня спать, но Жан, возможно, немного отдохнет от своих ночных кошмаров, так что это все равно было похоже на победу.
***
Победа была недолгой, потому что Кевин вернулся на следующий день. На этот раз он привел с собой Натаниэля и своего любимого вратаря. Натаниэль присел на край матраса рядом с коленом Жана, чтобы с серьезным видом осмотреть его травмы. Кевин отошел на другой край кровати, так крепко скрестив руки на груди, что казалось, будто он пытается сжать себя в комок. Жан знал, что на лице Кевина отражаются все оттенки страха, по крайней мере, ему так казалось. Эта мертвенная бледность была ему в новинку, и Жан был уверен, что он не хочет знать, откуда она взялась.
Смотреть на Кевина было все же легче, чем на Натаниэля, потому что там, где должен был быть номер Натаниэля, были ожоги. После всего, чего стоила Жану эта чертова татуировка, он почувствовал онемение во всем теле, затем холод, а желудок скрутило так сильно, что он был уверен, что его разорвет на куски. Желание разодрать Натаниэлю лицо было таким сильным, что он едва мог дышать.
– Привет, Жан, - сказал Натаниэль.
– Убирайся, - сказал Жан голосом, который он едва узнал.
– Мне нечего тебе сказать.