Солнечный корт
Шрифт:
– Этого не может быть, - сказал Жан, но рядом не было никого, кто мог бы ему ответить.
Лисы никак не могли выиграть этот матч, но они это сделали, выбив Бингемптон из чемпионата и настроив себя на встречу с Большой тройкой через две недели. Жан наблюдал, как они тащили друг друга с корта, чтобы отпраздновать победу в сторонке. Ведущие снова болтали без умолку за кадром, комментируя ход игры и беспрецедентный успех Лисов, но Жан пропустил это мимо ушей. Лисы потерпели поражение в полуфинале, но они заслужили право встретиться с Университетом Южной Калифорнии и
Жан выключил телевизор, затем снова включил. Сцена, разворачивающаяся перед его глазами, осталась прежней. Он снова выключил его, сосчитал до двадцати и включил, чтобы увидеть, как кто-то поднес микрофон к лицу Кевина.
– ...жду новой встречи с Троянцами, - сказал Кевин. – После перехода в Пальметто я еще не разговаривал с Джереми или тренером Реманном, но не перестаю восхищаться этой потрясающей командой. В этом сезоне они отыграли на отлично. Нам многому стоит у них поучиться.
– Черт возьми, - сказал Жан, несмотря на смех спортивного комментатора.
– Все такой же преданный поклонник Троянцев, - сказала она.
– У вас так же впереди игра против Университета Эдгара Аллана в главном матче-реванше года. Что думаешь?
– Я больше не хочу говорить о Воронах, - сказал Кевин.
– С тех пор, как умерла моя мать, все только и крутилось вокруг Воронов. Я больше не Ворон. И никогда им больше не буду. Честно говоря, мне вообще не следовало им становиться. Мне следовало пойти к тренеру Ваймаку в тот день, когда я узнал, что он мой отец, и поступить на первый курс в Пальметто.
– Ты бы скорее умер, чем был в этой команде, - сказал Жан телевизору.
Никто из них, конечно, не слышал его. Женщина выглядела так, словно подавилась чем-то.
– В тот день... вы сказали, тренер Ваймак - ваш отец?
– Да, это так. Я узнал об этом, когда учился в старших классах, но не сказал ему, потому что думал, что хочу остаться в Университете Эдгара Аллана. Тогда я думал, что единственный способ стать чемпионом - стать Вороном. Я купился на их ложь о том, что они сделают меня лучшим игроком на поле. Мне не следовало в это верить; я достаточно долго носил этот номер, чтобы понимать, что это было не то, чего они хотели для меня.
– Все знают, что Вороны - лучшие, - сказал Кевин.
– Лучшая пара, лучший состав, лучшая команда. Они вдалбливают это в тебя день за днем, заставляют поверить в это, заставляют забыть, что в конечном итоге «лучшим» может быть только один.
Жан был за сотни миль от Эвермора, но, слушая, как Кевин без страха произносит эти смелые слова, он изо всех сил прислонился к изголовью кровати и стал всматриваться в тени в поисках Воронов. Когда они узнали, что Кевин вызывал их в прямом эфире, как будто ему было на все наплевать, они собирались…
Жан закрыл уши, словно мог заглушить собственные мысли. Он подумал о Натаниэле, Кевине и Ичиро. Прошло четыре дня с тех пор, как Натаниэль зашел к нему и сказал, что отдал их Ичиро в аренду, а Зейн по-прежнему был единственным Вороном, с кем Жан разговаривал. Он ожидал неприятных сообщений или расспросов от остальных, как только они поймут, что у него есть доступ
Жан опустил руки как раз вовремя, чтобы услышать, как Кевин сказал:
– ...никогда не катался на лыжах? Но я бы хотел как-нибудь попробовать.
Мужество Жана покинуло его. Он выключил телевизор и зашвырнул пульт в другой конец комнаты, где не смог бы до него дотянуться.
Прошло больше часа, прежде чем Ваймак и Эбби вернулись домой, и они вместе пришли к нему. Эбби взглянула ему в лицо и сказала:
– О, так ты видел. Ты голоден?
Она оставила ему фрукты и ужин, который не нужно было разогревать, прежде чем отправиться на стадион, поэтому Жан только покачал головой. Эбби молча приняла это и принесла ему пузырек с таблетками. Ваймак прошел за ней через комнату и поднял руки. В одной у него был пустой стакан, в другой - бутылка скотча.
– Только не с его лекарствами, - отчитала его Эбби.
– Может быть, сейчас это помогло бы больше, - сказал Ваймак непримиримо.
– Воронам пить нельзя, - сказал Жан.
– Это не имеет значения, учитывая нынешнюю компанию. Но, поступай, как знаешь. Просто решил предложить, прежде чем выпить все до конца.
– Он подождал, пока Жан снова покачает головой, принял отказ легким кивком и налил себе выпить. Легкость, с которой он осушил его, была отвратительной, но не такой пугающей, как то, что он тут же наполнил бокал снова.
Жан изучал выражение его лица, пытаясь найти в нем признаки шока.
– Он наконец-то рассказал вам, - догадался он.
– Вы знали об этом до сегодняшнего вечера.
– Он признался пару недель назад, - сказал Ваймак.
– Говорят, это ты показал Нилу, где было спрятано письмо. В декабре он принес его с собой.
– Он хотел знать, почему Кевин сбежал, а я нет, - сказал Жан, запивая таблетки водой. Ему следовало оставить их там, но Жан снова и снова вертел свой стакан в пальцах.
– Отец Рико отказался от него, как только тот родился, не заинтересованный во втором сыне. Мой отец без колебаний продал меня, если это означало, что его долги будут погашены. Несмотря на это, Кевин ни на секунду не сомневался, что вы примете его. Он был не настолько глуп, чтобы говорить это там, где Рико мог его услышать, но он сказал это мне. Я посмеялся над ним. Я никогда не считал его мечтателем.
Эбби послала Ваймаку нежный взгляд, но Ваймак уставился в дальнюю стену и только спросил:
– Нужно еще что-нибудь сегодня вечером?
Жан указал на свой таймер на прикроватной тумбочке, и они оставили его наедине с его мыслями.
***
Жан не был особенно удивлен, когда Кевин зашел к нему утром, но он никак не ожидал увидеть девушку, пришедшую с ним. Жан не видел Теодору Мулдани с первого курса, поскольку она была на пятом, когда он, наконец, попал в состав Воронов. Он был знаком с ней пару лет до этого, потому что рано перешел в Эвермор, но не думал, что увидит ее снова, пока после окончания школы не поступил в профессиональную команду и не встретился с ней на корте.