Солнечный змей

Токацин .

– Ммя? – Койя, навострив уши, смотрела на общие сборы.

– Отморозишь ты себе хвост, – хмурился Яцек. – Не мех, а слёзы… Кесса, оставь её тут, в замке Свенельда для кошки найдётся место.

– Койя не останется, – качала головой Речница. – В этой стране с ней добры не были.

На третий день странников – хоть они и мылись с дороги – отвели в жарко натопленную купальню снова. Вместо лохани с мыльным раствором, пропахшим листьями – обычным мылом, сваренным в скайотских городах – им принесли чашу с чем-то желтовато-белесым, пахнущим резко и пугающе. Это не был запах растения, или зверя, или даже странных веществ, которые можно найти на сарматской

станции… что-то в нём было от прогорклого жира и жжёной кости. Койя, принесённая в купальню следом за путниками, втянула воздух и расчихалась, шипя и вырываясь. Речник Яцек ухватил её за шкирку и окунул в бадью, придерживая все четыре лапы одной рукой.

– Хагван, помоги, – бросил он, кивая на плошку с диковинным мылом. – Кесса, натрись им сама, пока мы моем кошку, втирай в кожу и в волосы. Неприятно – дыши через раз. Это солмикское мыло, костяное. Если от нас будет пахнуть не им, солмикские звери будут сторониться нас, а ледяные демоны почуют нас во льдах.

К вони солмикского мыла Кесса притерпелась лишь к утру – и то её мутило, когда Койя, пропахшая им до последней шерстинки, лезла хвостом в лицо. Кошка тоже маялась и чихала, с отвращением вылизываясь, но запах не ослабевал.

– Вот новая напасть, – кривился Хагван, украдкой таская с пиршественного стола то ягоды Хумы в меду, то сладкие колобки. – Этим мылом только крыс морить. Ясно, почему ледяные демоны к нам не полезут! У них-то нюх есть…

Утром Речник Яцек поднял всех до света, был он хмур и деловит.

– Попрощайся с кораблём, Кесса, – сказал он. – Трудно сказать, когда мы вернёмся, но повозка ждёт у крыльца. Не надумала оставить здесь кошку?

– Мрф, – шевельнула усами Койя, высовываясь из-за пазухи. Пустынная кошка была завёрнута в войлочную трубу с четыремя дырками по бокам. Труба болталась на ней, и Койя примерялась, как втянуть в неё голову вместе с мёрзнущими ушами. Кесса поправила свисающий «капюшон» кошачьей «куртки» и усмехнулась.

– Койя – первый сегон, забравшийся так далеко на север, – сказала она. – Ледяные демоны будут её бояться. Я мигом, Речник Яцек…

Тхэйга разлеглась посреди сарая, распластав крылья – Кесса могла бы поклясться, что они были втянуты, когда она уходила. Черепа лениво мигнули.

– Мы уходим в Хеливу, – Речница провела рукой по костяному борту. – Жди нас. Тут тебя никто не обидит. Не пугай жителей, они к тхэйгам не привыкли…

Речник Яцек ждал в покоях, вполголоса втолковывая что-то Хагвану. Служитель послушно кивал головой, но казалось, что мысли его далеко. Олданцу было сейчас очень не по себе.

– Хоть кто-то собрался без моей помощи, – буркнул Речник, окинув Кессу придирчивым взглядом. – Недурно, Чёрная Речница.

– Мы сейчас сами, как ледяные демоны, – Хагван, расставив руки, пытался рассмотреть себя с боков. – Я в этой шкуре, как перекормленный товег. Как ты, Речник Яцек, в ней до меча дотянешься?!

Речник пожал плечами. Он и в мехах выглядел грозно.

– Эти звери, на которых ездят солмики… – нужное слово вылетело у Кессы из головы.

– Хийкиммиги, – напомнил Яцек, терпеливо выжидая, пока она договорит.

– Да, они, – обрадованно кивнула Речница, – они – тоже ледяные демоны?

– Ни в коем случае, – сдвинул брови Яцек. – Их кровь горячее нашей. Из того, что я видел, могу сказать – хийкиммиги не глупее драконов, хоть и не болтают попусту. О прочем поговоришь с погонщиками, у них и спросишь, можно ли почесать его за ухом или лучше донимать свою кошку. Идём, Свенельд уже

ждёт нас.

На улице ещё колыхалась предутренняя хмарь, воздух был холоден, и откуда-то с севера тянуло свежим снегом. У высокого крыльца, пытаясь выглядеть бодро и бдительно, стояли четверо воинов Хармаканса, но стеклянные глаза их шлемов – волчьих морд – казались более ясными, чем их собственные. Король Свенельд в меховом плаще ждал на крыльце. Две серебряные змеи – королевский венец Куо – переплетались на его шапке. Во дворе, прикрытая плотным пологом из светло-серых шкур, стояла большая повозка на шести грубо выточенных колёсах. Запряжённый в неё белоснежный зверь – огромный короткохвостый ком меха – разглядывал и обнюхивал землю под своими лапами. Кесса на мгновение встретилась с ним взглядом. В тёмных глазах, не прикрытых мехом, не было ни капли сна. Рядом со зверем, скинув с головы жаркий капюшон, стоял кто-то из погонщиков – Кесса решила, что он не один, когда разглядела под пологом явственное шевеление. Северянин, укутанный в серый мех, был невысок, но широкоплеч. Красные и чёрные волнистые линии тянулись по его щекам и лбу, обвивали запястья и расходились к кончикам пальцев. Чёрные волосы блестели, будто натёртые жиром, так же блестела и рыжевато-жёлтая кожа. Глаза из-под тяжёлых век смотрели зорко и настороженно.

– Чем смог, тем помог, – вздохнул Свенельд. – Кытугьин Иланка возвращается домой из моей страны – и он задержался на день, чтобы забрать вас с собой. Я его знаю как доблестного воина и торговца редкой честности. Кытугьин, посмотри на этих посланников. Речник Яцек Сульга будет гостем в твоей повозке, Чёрная Речница Кесса, если ей повезёт, привлечёт к вам благосклонность богов, а Хагван Инчи подудит для вас в речной рог – и, возможно, у ледяных демонов от этого заболят уши. У меня, во всяком случае, заболели.

– Мрря, – напомнила о себе Койя, выглянув из-под куртки. Северянин мигнул.

– Эти люди едут к нам, чтобы говорить с Хелигнэй? – неуверенно спросил он. – Так сказал их вождь?

– Верно, – кивнул Свенельд. – Астанен – мой родич, а эти люди – его посланцы. Они будут говорить с Хелигнэй. Помоги им добраться туда, где Хелигнэй гуляют даже летом.

Солмик снова мигнул и наклонил голову.

– Вождь речной страны… всё-таки он… я дал тебе обещание, вождь Свенельд, и я его сдержу. Камайя, воины речной страны…

Он протянул руку Яцеку. Речник крепко сжал раскрашенную ладонь и ткнулся лбом в лоб северянина. Теперь удивлённо мигнула Кесса.

– Камайя, – Речник спустил с крыльца плотно завязанный кувшин и маленькую шкатулку. – Здесь огненные камни и земляное масло для ваших стрел. Если будет прок от моего меча – рассчитывай на него.

– Если мои гости будут за меня драться – что я тогда за хозяин?! – качнул головой Кытугьин. – Пусть Праматери сделают так, что ваши дары вернутся к вашему вождю нетронутыми!

Яцек едва заметно кивнул растерявшейся Речнице. Она спустилась с крыльца и протянула руку северянину. Его ладонь была горячей и скользкой от жира, и пахло от него солмикским мылом – сильнее даже, чем пропотевшим мехом. Он осторожно провёл пальцами по щекам Речницы и склонил голову.

– Ты, должно быть, очень смелая, – сказал он. – Я вижу, что боги и призраки проложили к тебе дорогу. Пусть Праматери уговорят их дать тебе передышку.

Солмик отпустил изумлённо мигающую Кессу и повернулся к Хагвану. Речница переглянулась с огромным белым зверем. Он обнюхал протянутую руку и выдохнул облачко пара. Койя тихо мяукнула.