Сотая бусина
Шрифт:
– Наверное, оно того стоит, - задумчиво произнес мужчина.
– Что стоит?
– Это право полноценно жить. А... браки?
– Между разными расами?
– Ну да, - вскинул на меня глаза Ветран.
– Часто они... случаются?
– Да, часто. Даже среди алантов, хотя, конечно, есть свои трудности.
– В образе жизни?
– Нет, в ее продолжительности. Аланты, в отличие от людей и даже магов живут очень долго. Хотя, некоторых и это не останавливает, если любовь настоящая. Вот, Гелию
– Муж твоей знакомой - человек?
– вскинул брови воин духа.
– Ага. И они вполне счастливы, несмотря на ее хроническую беременность.
– Это как?
– У этой супружеской пары уже семеро детей. Старшему, если я не ошибаюсь, около сорока, и у него своя большая семья, а Гелия сейчас беременна восьмым и, думаю, на этом не остановится, - со смехом пояснила я.
– Скоро весь Мэзонруж будет пестреть маленькими и большими полуалантами... Скажи, Ветран, а у тебя есть...
– Семья?
– с улыбкой спросил он.
– Ага... Или зазноба?
– Моя семья, Анастэйс, это моя старая матушка и два женатых старших брата, с которыми я, к сожалению, вижусь редко. А... зазнобы у меня нет. Как то все не до этого было, - нахмурился мужчина и опустил глаза.
– А вообще, почему ты не ешь? Противоядие то уже действует?
– По-моему, да, - прислушавшись к 'волнам' в голове, сообщила я и взяла в руку вилку.
– ... Ошэ-энь вкусно. Правда...
Дальше дело пошло по накатанной и мы, очень скоро 'приговорили' половину бутыли и три четверти пирога, а потом, наплевав не то, что на этикет, а вообще на правила приличия, стали отламывать его куски прямо руками с общего блюда. Вот тут то, после тоста 'за прекрасную Грундильду!', меня, вдруг, накрыла совесть:
– Ой... Как то мне не хорошо, - скривившись, поставила я пустой бокал на стол.
– Что такое?
– напрягся Ветран.
– В голове нехорошо?
– В душе... Надо умника выпускать, - подорвалась я с места, а потом, у самого костра остановилась.
– Хотя, он сам виноват.
– Я так и знал, - смеясь, покачал головой воин духа.
– Что ты знал?
– Что ты его в погребе закрыла по собственной инициативе, - подошел он ко мне.
– За что, если не секрет?
Секрет?.. Данное понятие после определенного количества спиртного сильно размывается в границах. Но, я еще как-то попыталась 'обойти' нашу с Зеней щекотливую тему. Правда, недолго и недалеко:
– А не будет обзываться, - тряхнула я головой и пошла в обход Ветрана.
– Это как он тебя обозвал?
– ловко ухватил он меня за руку.
– Как?.. Ты, правда, хочешь знать?.. Безмозгло влюбленной кошелкой...Так и сказал.
– Да?..
– почувствовала я, как дрогнули его пальцы и, сначала разжались, чуть не выпустив мои, а потом Ветран, вдруг, подхватил и вторую мою руку.
–
– Ты тоже... безмозгло влюбленная кошелка?
– Хуже. Я прекрасно осознаю то, что делаю... Ты скажи - если тебе не приятен этот разговор, я замолчу и больше никог...
– Говори, - сама я сжала его пальцы.
– Говори, Ветран.
– Хорошо. Говорю... Когда я увидел тебя у дома вашего священника, ты показалась мне... странной со своими синими волосами и какой-то растерянной, но, мне тогда было проще - воспринимать тебя именно такой. А потом я пришел в твой дом, и все очень быстро изменилось. Я стал видеть в тебе очень похожего на меня... человека. Да, именно человека. А еще замечательную, непередаваемо прекрасную девушку. И меня это одновременно притягивало и пугало, потому что чувство это полностью противоречило всему моему мироощущению. Для тебя ведь это не секрет? Ведь так?
– поймал он мой потерянный взгляд.
– Так.
– А теперь меня пугает уже совершенно другое, Анастэйс. Меня пугает собственное желание. Я очень хочу прямо сейчас и навсегда полностью растворить тебя в себе. Я хочу обнять тебя и больше никогда не выпускать из своих рук. Я хочу видеть тебя каждый миг и чувствовать твое тепло. Пить тебя, как родниковую воду, как полыхающий огонь, каждый день и всю свою жизнь. И еще я очень хочу сделать тебя счастливой...
– замолчал он и, склонившись, прижался к моему лбу своим.
– Прости меня за это, Анастэйс.
– Простить? Да я в жизни своей не слышала ничего прекраснее и желаннее этих слов... Чего же ты боишься, Ветран?
– Того, что не в силах подарить тебе счастье, которого ты заслуживаешь.
– Что?..
– отпрянула я от него.
– Почему?
– Мы из разных миров, Анастэйс, а это значит, что рано или поздно наши дороги разойдутся. И если я сейчас не подавлю в себе свою стихию, то в будущем причиню тебе еще большую боль.
– Мы из разных миров? У тебя три ноги или рыбья чешуя? Ты спишь вниз головой или по праздникам превращаешься в мухомор? Мир, он для всех один, Ветран. Неужели ты до сих пор этого не понял?
– Ну, хорошо. Тогда ответь мне честно, Анастэйс: смогла бы ты в будущем поехать со мной в Бередню и жить там по нашим законам и обычаям? Смогла бы, каждый раз провожая меня на мое очередное поручение не думать с содроганием о том, чем я занимаюсь и сколько водяных или русалок убью сегодня? Смогла бы, вдали от всего привычного, родного, созданного для таких, как ты, сохранить душевный покой? Только честно...
Глупо просить другого измениться ради любви. Тем более глупо, если ты сам не в силах сделать того же. Если этому противится все твое естество и восстает душа. Глупо и самонадеянно.