Сотая бусина
Шрифт:
– Нет... Ты прав, Ветран.
– Вот за это меня и прости. Я не смогу разрушить твой мир и принять его тоже не в моей власти.
– Ага... Я все поняла, - громко выдохнула я, стараясь скрыть подступившие слезы.
– Я пойду... Ты оставь здесь все, я потом сама...
– скривившись в гримасе, припустила я в сторону избушки.
– Анастэйс!
– ринулся следом мужчина.
– Постой! Ты куда?..
– Не ходи за мной!
– затормозив, прокричала я.
– Пожалуйста. Я не хочу реветь при тебе, потому что...
– и, вдруг, замолчала, открыв
– Да как же не вовремя то!
– Что?!
– тоже замер Ветран и через мгновенье повернул голову в сторону калитки.
– Там кто-то пришел?
– Ага. Надо... туда.
– Я с тобой.
Вот так. Вся заготовленная женская истерика Зене под хвост. Да и сам кот до сих пор мается в холодном погребе за истинную правду. И вообще, жизнь, она... 'Мать моя, Ибельмания!'.
– Ух, ты! А я что вам всем говорила, не до нас им, видите ли!
– и как же ты права, полубожественная и вечно беременная Гелия... Женщина склонилась ко мне и, на секунду заглянув в глаза, быстрым движением смахнула со щеки слезу, а потом в эту же щеку меня и чмокнула.
– Ты мне потом еще спасибо скажешь за наше вторжение... Мы к вам ненадолго, просто выгуливаемся после застолья, да и именинник по тебе соскучился! Заходим!
– сказано было уже громко и звучало, как свершившийся, неизбежный факт.
Однако не знаю, как Ветран, а я, хоть и встретила своих неурочных гостей соответствующей ситуации физиономией, но, мгновеньем позже, все же им обрадовалась, потому что их физиономии, почти все, оказались мне знакомыми и местами даже родными. Как то: мой многоуважаемый и слегка нетрезвый (ого!) начальник, господин Труш с выражением удивления на лице (видно, от самого себя), Аргус в новых штанах и новом пиджаке со своей старой лютней через плечо, высокий темноволосый муж Гелии, он же именинник, Колин, с извиняющейся улыбкой, Алена с очередным цветастым шарфом на шее и в праздничном платье 'абажур' со своим... а вот это уже что-то свеженькое, если можно так сказать. Потому что новый ее ухажер был, мягко говоря, далеко не первой свежести человеком, хотя смотрелся вполне прилично и даже презентабельно:
– Горст Фенербак, - представился седовласый крепкий мужчина, едва очутившись на моей территории, и внимательно посмотрел на Ветрана.
Воин духа, чисто символически, качнул головой и сделал шаг в сторону - путь свободен... Интересно, всех остальных он тоже так 'пропускал'?..
– Стася, что тебе скажу, - тут же вцепилась в меня свободной от ухажера рукой Алена и поддернула к себе поближе.
– Это мой... хороший знакомый из Куполграда, ветеран Прокурата. А здесь - у меня в гостях - на отдыхе и лечении. А вообще, мы так хорошо посидели. Жалко, что тебя не было... А вы что постные такие? А куда это все направились? А мы, разве, не в дом идем?
– Мне в какой последовательности отвечать?
– воспользовалась я паузой.
– А в какой хочешь, - великодушно разрешила художница.
– Тогда сразу на все три - понятия не имею.
– Анастэйс, а у вас тут мило! Костерок горит! Вот здесь и обоснуемся!
–
– Колин, дорогой, где наши запасы?!
– Ага, выгуливались, значит, - хмыкнула я и, оторвавшись от замыкающей пары, понеслась на командный голос вездесущего аланта.
А потом попрыгала-попрыгала, изображая из себя хозяйку, да так и замерла в сторонке, отодвинутая туда деятельной Гелией. Вскоре ко мне присоединился и Ветран. И нам двоим только и осталось стоять и наблюдать, как в моем престарелом саду появился сначала, навещанный по-алантски изящно(9), длинный стол под клетчатой скатертью, затем две резные лавки к нему и кресло-качалка (за каким-то рожном). И все это - около нашего с Ветраном 'милого костерка'.
– Да-а. Полный беспредел, - прихлопнула я рукой нижнюю челюсть мужчины.
– А ты знаешь, - 'отмер' он.
– Я теперь начинаю верить в то, что наш государь Грэгор был алантом. У нас есть легенда про то, как он за одну ночь выстроил крепость на Черничной пустоши и огородил ее высоченными каменными стенами.
– Да что ты? И какими еще чудесами полна твоя страна?
– не по-доброму взглянула я на Ветрана. Тот в ответ лишь вздохнул и с тоской отвел глаза:
– Анастэйс, скажи мне, мы можем с тобой быть... друзьями? Мне бы этого очень хотелось.
– Нет, Ветран. Это выше моих сил.
– 'Нет... Друга моего ненасытная Бередня уже забрала. Так пусть теперь она подавится моим любимым, а своим по-прежнему преданным воином духа. А я... А что я? У меня останется мой мир, мой дом и мой престарелый сад, меблированный с алантским изяществом... И еще пустота внутри...'.
– Анастэйс! Посуды у тебя достаточно или мне продолжать?
– тоном королевы фей уточнила Гелия от стола, на котором Колин и Алена уже раскладывали свои 'запасы'.
– Хватит. Я сейчас, - с готовностью развернулась я в сторону дома. Но, первое что сделала, как только очутилась внутри - шлепнулась у заставленного погребного лаза и отодвинула в сторону скамейку.
– Зеня... Зеня.
– Что тебе?
– угрюмо отозвался мне умник.
– Извини меня... Ты был прав и я, вот это и есть - безмозглая и... кошелка. Да, и еще влюбленная... Ты меня простишь?
– Я подумаю. Голод и холод способствуют чистоте мыслей.
– И долго ты будешь думать?
– тоскливо уставилась я на дырку в полу.
– Не знаю, - упрямо оповестили снизу.
– Ну, тогда я здесь посижу, - скрестила я ноги и обхватила щеки ладошками.
– И долго ты намерена здесь сидеть?
– Зигмунд! Ты чего выкобениваешься? Ждешь, когда у тебя лапы и хвост отпадут?.. Хозяйка, он подумал!
– Нет, я не настаиваю. Раз виновата - подожду. Пусть сидит, - смиренно вздохнула я, дождавшись вместо ответа приглушенный шум возни, сопровождаемой шипением кота и возмущенным писком домовихи, а, примерно через минуту...
– Зеня!
– почти за шкирку выдернула я, появившегося в лазе умника и прижала к себе.
– Какой ты продрогший. Я тебя сейчас согрею и... пожалею.