Совьетика

Маленко Ирина

– Почему вы хотите выйти за него замуж?- спросила эта самая мефрау Фаркен меня по-английски. Я опешила от такого вопроса. Неужели непонятно?

– Потому что я его люблю!

Она закатила глаза к небу: мол, мало того, что сами приезжают (Сонни был голландский гражданин с рождения, но, конечно, всякий за версту видел, что он не был этническим голландцем), так еще и женщин себе привозят из других стран!- но сказать вслух ничего не могла. (Представляю, как она сегодня отводит душу, голосуя за какого-нибудь Герта Вилдерса или за Риту Фердонк ). Мне было очень обидно: я ничего плохого этой стране не сделала, на шее ни у кого сидеть не собиралась, намерения у меня были самые лучшие, в том

числе и насчет интеграции, языка и уважения к коренному населению. А они со мной так… Но обида была не самым страшным – я теперь по настоящему, смертельно боялась потерять Сонни и оказаться с ним разлученной! Мефрау Фаркен сказала, что для продления визы мне будет нужен спонсор – человек, который письменно возьмет на себя за меня ответственность: например, заплатит за меня в том случае, если я кому- то вышибу окно. Вышибу окно?? Я уставилась на нее, совершенно ничего не понимая. С какой это стати я буду вышибать здесь кому-то окна?

Сонни не мог быть моим спонсором потому что у него, как у студента, был недостаточный для этого уровень дохода. Тогда я позвонила своим амстердамским домохозяевам (больше мне просить здесь было некого), объяснив им в чем дело – ведь отношения у нас уже были очень дружеские и близкие, я прожила у них несколько месяцев еще во время первого визита, мы прекрасно провели то время, столько всего делали вместе; я даже мыла им посуду и играла с их девочками, а они водили меня по музеям и театрам… И согласились же они прислать мне после этого приглашение на еще один раз, в котором тоже брали на себя какую-то за меня ответственность! И ведь я же ничего не раскокала и не расломала в Голландии за все это время. Я по-настощему привязалась к ним и считала их чуть ли не вторыми своими родителями.

Их ответ огорошил меня до такой степени, что меня будто обухом по голове ударили. Будучи само дружелюбие как обычно, они сказали мне примерно следующее: «Ты извини, но мы этого сделать не беремся. Но ты потом не забудь, позвони нам и расскажи, чем вся эта история закончилась» !

Немая сцена. Да люди ли это вообще передо мной? Или какие-то бездушные машины?

Мы вышли из полиции несолоно хлебавши. Накрапывал мелкий, противный дождь. А дома Сонни обнаружил у себя на животе сыпь: оказывается, он подхватил-таки ветрянку от малютки Марлона! У него началась температура , я мазала его захваченной с собой из дома зеленкой (которая привела его в ужас – в Европе никто не видел ничего подобного!), и мы оба горько навзрыд рыдали, заключив друг друга в объятья сидя на его раскладушке. Да, вот это действительно любовь!!!

– Я не хочу тебя потерять, dushi!- всхлипывал Сонни.

– Что нам делать? За что они нас так? – вторила ему я.

А наутро он решительно сказал:

– Мы им так просто не сдадимся. Идем на прием к адвокату!

Помню дорогу к адвокату – на багажнике велосипеда; как скрипели Соннины колеса и как стучало от страха мое сердце. А что если и адвокат скажет нам, что у нас нет никаких шансов?

Адвокат- милая молодая женщина – не стала задавать глупых вопросов о том, почему мы хотим пожениться.

Адвокат- милая молодая женщина – не стала задавать глупых вопросов о том, почему мы хотим пожениться.

– У вас есть выход, – убедительно сказала она. – В полиции тоже должны знать эти законы; позор им, что они такие некомпетентные! Вам, – кивнула она мне, – надо будет написать письмо своим властям с просьбой дать Вам справку, что Вы не замужем.

– У нас не дают таких справок, – напугалась я,- у нас вместо этого есть внутренний паспорт, в котором отводится специальная страничка для регистрации брака. Если она пуста, значит, человек холост или не замужем. Вот, смотрите, у меня есть его копия.

– Хм…

Я вам верю, но у нас тут им этого не объяснишь. Они уверены, что во всех странах такие же законы как у нас, и соответственно такие же документы, и переубедить их вам не удастся.

(Оказалось, и правда, не объяснишь… Это было моим первым серьезным культурным шоком в Голландии. У нас объяснить все-таки можно, в зависимости от того, на кого нападешь. Например, после первой поездки в Голландию мне надо было получать обратно свой внутренний паспорт, который у меня отобрали в Министерстве образования когда выдавали загранпаспорт на поездку. Для того, чтобы его получить, надо было сдать анализ крови на СПИД (правильно, откуда еще берется у нас всякая зараза?). Анализ сдала без проблем – но в клинике нашего вуза, которая его брала, такие анализы делали только анонимно. А мне нужна была справка, что у меня нет СПИДа, с моими именем и фамилией! Я попросила сообщивших мне эту радостную весть медиков о такой справке.

– Мы не может вам ее дать, анализ проводили в другом месте, так что мы не можем брать на себя за него ответственность! – абсурдно заявили они мне.

И тогда от чистого отчаяния я села на пол и заревела:

– Мне нужен паспорт! У меня два месяца осталось до защиты диплома, а я даже в библиотеку без него записаться не могу!

Женщинам стало меня жалко, мне принесли воды – и придумали, как выйти из ситуации: дали справку с именем и фамилией, но написали, что анализ делали не они сами, а лаборатория номер такой-то…. «И всего делов»!

Когда я попробовала тот же самый метод в Голландии, реакция оказалась совершенно непредсказуемой. Голландские клерки не привыкли сталкиваться с живыми человеческими эмоциями и совершенно не знали, как им себя в таком случае вести. На их лицах был написан голый ужас. Но они, уткнувшись в книгу с инструкциями, продолжали еще яростнее бубнить:

– Но, мефрау, согласно правилам… согласно параграфу такому-то статьи такой-то…

Их реакция была похожа на хоровое пение скаутов, старательно отворачивающихся от висящего на дереве Урбануса – чем громче он звал на помощь, тем громче они пели, чтобы его не слышать.

Какие тупые, слушай!…

…– А что же тогда делать?

– Если в течение 3 месяцев на Ваше заказное письмо не придет ответа, то тогда можно будет явиться в суд с 4 свидетелями, которые подтвердят, что знают Вас, и что то, что Вы говорите о себе – правда, в том числе ваше семейное положение. После этого вы можете подавать заявление в загс. А пока я напишу вам письмо в полицию, чтобы вам на время, пока все это будет выясняться, продлили визу….

Мы так и сделали. Я послала письмо в наш городской загс, внутренне замирая от ужаса: тогда выходить замуж за иностранца у нас, мягко говоря, не приветствовалось. Еще существовали выездные визы, а я поехала в частную турпоездку и теперь вот не возвращалась… Как я и ожидала, ответ пришел, и как я и ожидала, он был бесполезным: «если вам что-то нужно, приезжайте домой, и мы вам тут все оформим.» Но я уже была готова к такому повороту событий и заранее решила, что в таком случае просто умолчу, что ответ мне пришел. Пройдет три месяца, и я скажу, что ничего не получала. Так я и поступила.

…Постепенно все утряслось, Спонсировать меня согласился после долгих уговоров зажиточный дядя Сонни, который тоже жил в Голландии. Четырех свидетелей Сонни нашел среди своих друзей. Мы уже назначили даты помолвки (ondertrouw) и самой свадьбы, и тогда я послала домой письмо:

«Мама, у меня на полке лежит альбом с фотографиями моих друзей по переписке. На четвертой странице есть там такая большая цветная фотография, а под ней надпись – Сонни Зомерберг, Кюрасао. Я выхожу за него замуж через месяц.»