Совы в Афинах
Шрифт:
Следующее, что осознал Соклей, в комнате было темно, если не считать тонкой, бледной полоски лунного света, косо падающего через окно. Запах горячего масла, все еще витавший в воздухе, говорил о том, что лампа не успела высохнуть задолго до этого. Зевая, Соклей сунул руку под кровать и вытащил горшок. Успокоившись, он снова лег. Некоторое время он наблюдал, как лунный свет стелется по полу. Затем его снова сморил сон.
Он проснулся, когда утреннее небо из темно-синего превратилось в предрассветно-серое: рано, но не невероятно. Шум из
И действительно, когда он направился в столовую, он обнаружил там рабыню, которая кормила Полидора кусочками ячменного рулета, обильно политыми вином. Большая часть вина стекала по подбородку ребенка. “Приветствую тебя, господин”, - сказала женщина. “Надеюсь, он не побеспокоил тебя”. Если бы Полидор побеспокоил Соклея, у нее могли бы быть неприятности.
Но он покачал головой. “Нет, я проснулся сам. Не могли бы вы принести мне булочек, масла и вина на завтрак или сказать, где их взять самому?“
“Я достану их для вас, господин”, - сказал раб. “Вы не могли бы убедиться, что он не встанет с этого стула, пока меня не будет?”
“Конечно”. Соклей показал племяннику язык. Глаза малыша расширились. Он булькнул смехом - и затем тоже показал язык.
Соклей наполовину покончил со своим завтраком, когда вошел Дамонакс. “Привет”, - сказал его шурин. “Готов отправиться в путь пораньше, не так ли?”
“Я бы предпочел путешествовать утром, чем в разгар дня”, - ответил Соклей. “Мы поедем на осле или пешком?”
“Я планировал пройтись пешком”. Дамонакс посмотрел на ноги Соклеоса. “Не хочешь одолжить пару туфель? Тебе подойдут мои или Антебаса, если они не подойдут”.
“Любезно с твоей стороны, лучший, но не подвергай себя лишним хлопотам”, - сказал Соклей. “Я провел слишком много времени в море и приобрел привычку везде ходить босиком”.
Дамонакс пожал плечами. “Поступай как знаешь”. Он исчез на кухне, вернувшись с завтраком, очень похожим на Соклейский. Он ел быстро, поэтому закончил вскоре после своего гостя. Стряхнув крошки с рук, он сказал: “Тогда, может быть, мы отправимся?”
“Показывай дорогу. Я останусь с тобой”.
Когда Соклей вышел на улицу с Дамонаксом, он увидел солнце, сияющее на севере. Ферма Дамонакса еще немного оставалась в тени, поскольку гора на востоке заслоняла ее от восхода солнца. Дамонакс задал быстрый темп, направляясь к вершине. Казалось, он был удивлен, когда Соклей без проблем поспевал за ним. “Твои ноги действительно тебя не беспокоят”, - выпалил он.
“Нет, вовсе нет”. Соклей попытался скрыть веселье в голосе. “Я не могу вспомнить, когда в последний раз носил обувь, а подошвы у меня твердые, как кожа. Я бы сказал, что мы могли бы участвовать в гонках, но ты знаешь, куда идешь, а
Дамонакс склонил голову набок, явно испытывая трудности с тем, чтобы поверить в это. “Но разве ты не потерпел неудачу в том, чтобы поехать на Олимпийские игры несколько лет назад?”
“Я?” Соклей рассмеялся над абсурдностью этой идеи. Затем он щелкнул пальцами. “Я знаю, почему ты так думаешь. Это был не я - это был Менедем ”.
“Так ты говоришь”. Дамонакс продолжал ждать, когда он начнет бежать, или предложит пари о том, кто из них сможет бежать быстрее, или что-то в этом роде. Только когда Соклей просто продолжал безмятежно прогуливаться, его шурин, похоже, осознал, что он, возможно, говорит правду.
Несколько ручьев с гор сбегали к морю. Большинство из них пересыхали летом, оставляя в своих руслах лишь усыпанные камнями овраги. У одной, однако, оставалась тонкая струйка воды даже в самое засушливое время года. Заяц убежал, когда подошли Соклей и Дамонакс.
Указав вверх по течению, Соклей спросил: “Питает ли эту реку источник?”
“Это верно”. Дамонакс опустил голову. “Сейчас мы следуем по ней, пока не доберемся до Долины Бабочек”.
Несколько минут спустя они подстрелили еще одного зайца. Дамонакс вздохнул, возможно, жалея, что с ним нет собак, чтобы он мог поохотиться. Мышь шмыгнула в кусты. Ежик свернулся в клубок. Ящерица на валуне у ручья уставилась на родосцев черными глазками-бусинками. Она высунула язык, словно в насмешку.
Через некоторое время Дамонакс наклонился и зачерпнул рукой немного воды из ручья. “Теплая работа”, - отметил он.
“Да”. Соклей тоже выпил немного воды и плеснул немного на лицо. Это было приятно.
Они пошли дальше. Поток еще немного повернул к северу. “Там!” Сказал Дамонакс. “Видишь те верхушки деревьев?" Сами деревья растут внизу, в долине, иначе вы смогли бы разглядеть остальные. Мы почти на месте.’
Долина Бабочек была длинной и узкой. Соклей задумался, сколько времени потребовалось потоку, чтобы вырезать ее из твердого серого камня. Ветви деревьев по обе стороны соприкасались над журчащим ручьем, затеняя и охлаждая долину. Соклей принюхался. Слабый, почти знакомый пряный запах наполнил его ноздри. “Что это?” - спросил он, снова принюхиваясь.
“Стиракс”, - ответил Дамонакс. “Они делают благовония из камеди. Бабочкам, кажется, тоже нравится аромат”.
“Бабочки...” Когда глаза Соклея привыкли к тени, он увидел их и испустил тихий, восхищенный вздох. Они были повсюду в долине: на камнях и покрывали стволы и ветви деревьев. Их любимым местом, казалось, была большая замшелая скала рядом с небольшим водопадом в дальнем конце долины. Вокруг них клубился туман; возможно, им особенно нравилась здешняя влага. “Как чудесно!” Воскликнул Соклей. “Большое вам спасибо, что привели меня сюда!”