Союз Тигра и Дракона

Михайлова Ольга Николаевна

— Хорошо. Никакого яда в его организме нет, а худо ему стало совсем по другому поводу. Редким негодяем был покойник, наверх по головам шёл, и, наконец, добрался до самого верха. Влияние, вес, авторитет — всё у него было. Не было только наследника. Десять наложниц и супруга — ни одна не родила ему. И он понимал — почему. Когда-то он оставил совращенную им девицу беременной, и та прокляла его, сказав, что ни одна от него никогда не понесет. И сбылось это над ним. Впрочем, одна из наложниц всё же забеременела. А сегодня утром, когда он в лекарственном саду был, слуги ему сообщили, что женщина выкинула ребенка. Худо ему стало,

полежать бы да в себя прийти, а тут его во дворец срочно вызвали. Просто сердце в итоге остановилось, вот и всё. Теперь он станет голодным духом — жертвы за него приносить некому.

— Вот же морока… — скривился Сюаньжень, — он напаскудил — а мы из-за этого негодяя должны ужинать не вовремя? Как я это изложу Юаню?

— Пусть прозектор разбирается. Вскрытие покажет только изношенное сердце.

— И то верно…

В итоге Ван Шэн и Чень Сюаньжень веско объявили, что покушения на жизнь императора не было, а покойный скончался по причине сердечного недуга, а прозектор, уже работавший в соседних покоях, подтвердил сказанное.

— Ну, рассказывай, что обещал, — насел на дружка Шэн на обратном пути.

Сюаньжень гордо усмехнулся и кивнул.

— Хорошо, придём домой и я кое-что тебе покажу. Только надо сделать так, чтобы Сюли об этом не знала. И Юншэнь тоже ничего не говори.

Заинтригованный Ван Шэн кивнул. Оба подошли углу своего квартала и у ворот своего особняка неожиданно заметили, что к ним прибыли гости: возле дома стоял чей-то экипаж.

— Кто это к нам пожаловал? Экипаж-то какой роскошный! Не канцлер ли? — подивился Ван Шэн. — Ты никого не приглашал?

— Нет, не думал даже! Но… постой, если мне не изменяет нос… запах какой-то знакомый.

— Кто-то из правительства?

— Вовсе нет, кажется, я этот запах с детства помню. О-о-о-о… Это господин Линь, — безрадостно бросил Сюаньжень, заметив человека, выходящего из повозки.

— А кто это?

— Тот самый, по приказу которого мне когда-то сорок палок всыпали за подброшенную мачехой под подушку безделушку.

— Твой настоящий отец? Зачем он приехал?

— Хотел бы я сам это знать…

На лице Сюаньженя проступило вялое уныние.

Глава 62

«Фэн». ? Изобилие

Наслаждение благополучием хорошо

для того, кто его заслужил

Между тем прибывший вылез из экипажа и уже стучался в ворота. Двери открыла Сюли и недоуменно уставилась на незваного гостя. Тот тоже молчал, удивленно косясь на сказочную красавицу, потом наконец опомнился и спросил, где ему найти Линя Сюаньженя? Сюли вежливо объяснила приехавшему, что он ошибся: здесь живёт господин Чень Сюаньжень.

Понимая, что отец не принадлежит к числу мудрецов и может поднять ненужный шум, Сюаньжень поспешил к воротам.

— Господин Линь! Приветствую! Что привело вас в столицу?

— Почему ты не отвечал на мои письма? Я написал пять писем!

Сюаньжень знал, что с отцом говорить бесполезно: господин Линь был человеком упрямым и недалёким. Отрекшись от сына и лишив его наследственных

прав, он был уверен, что в любую минуту по первому его требованию изгнанный сын должен вернуться под родительский кров. От Ченя Цзинлуна Линь Юань не мог не знать, что Сюаньжень был усыновлен учителем, блестяще сдал экзамены и теперь работает в Имперском судебном магистрате, но даже это не заставило его поумнеть. Он упорно писал сыну письма на имя Линя Сюаньженя с требованием вернуться, и был уверен, что они его найдут.

—Господин Линь, вы же на весь Гуаньчэн объявили о лишении меня наследственных прав и потере родства. Меня усыновил Чень Цзинлун, и теперь моя фамилия Чень.

— Всё это глупости! Я твой отец, и у меня есть право и вышвырнуть тебя, и призвать обратно.

Сюаньжень только вздохнул. Это была глупость, закон был на его стороне, но подними отец шум, их нелепая семейная история станет достоянием злых языков, между тем этого совсем не хотелось. Сам Сюаньжень с грустью смотрел на человека, которого восемнадцать лет называл отцом и недоумевал: господин Линь казался почти незнакомым, родства с ним Сюаньжень уже совершенно не ощущал. Однако выставлять его на посмешище тоже совсем не хотелось.

Сюаньжень пригласил отца в дом и постарался быть любезным, вежливо спросив, что случилось? Господин Линь с подозрением оглядев поразительную роскошь особняка и богатство обстановки, ибо почему-то думал, что, несмотря на блестяще сданный экзамен, его блудный сын побирается на улицах, сообщил:

— Умер твой старший брат Сюаньюань! А ты даже на похороны не явился!

Сюаньжень удивился.

— Сюаньюань? Но ведь ему и тридцати не исполнилось. Что случилось?

— Чахотка, и матушка его у гроба его от горя скончалась! А ты, единственный наследник, даже хоронить их не приехал! Как ты мог не получить моих писем? Вон же письма лежат, невесть откуда приходят, и ты их получаешь! — господин Линь схватил приглашения, лежащие на столе Сюаньженя, и замер, заметив на них императорскую печать царствующей династии.

— Что это? Царствующий дом? Приглашение на пир? Что? Канцлер Юань Цаньяо благодарит господина Ченя Сюаньженя, чаоцзин дафу, великого мужа придворных собраний, за проведенное расследование? Канцлер Чжан Цзячжэнь приглашает Ченя Сюаньженя на вечернее чаепитие во дворце Тайцзи? Император жалует Ченю Сюаньженю за отличие по службе и блестящие успехи четвертый высший ранг? Это… Это как?

Приглашений была такая куча, что они не могли уместиться в его ладонях, и впечатление произвели немалое: господин Линь потрясённо умолк. Сюаньжень же, выразив отцу искреннее соболезнование по поводу кончины сына и его супруги, постарался закончить разговор мирно, вежливо пообещав, что непременно навестит родной город, едва сможет получить отпуск на службе в начале первой луны.

Господин Линь Юань, поняв, что сын уже сегодня на два ранга выше его самого, сменил гнев на милость и согласился ждать приезда сына на праздник Фонарей.

После его ухода, Ван Шэн как ни в чем ни бывало вернулся к прерванному на улице разговору.

—Так что ты хотел мне показать?

— А… Скажи Юншэнь, чтобы она позвала к себе Сюли и задержала бы её разговором, а сам, как только она зайдет к вам, приходи сюда.

Шэн так и сделал. В итоге Сюаньжень позволил дружку заглянуть в его спальню. Ван Шэн онемел: в трёх люльках, посапывая, спали трое младенцев.