Союз Тигра и Дракона

Михайлова Ольга Николаевна

— Сяо Лян была здесь, — уверенно бросил Сюаньжень, принюхиваясь. — Тот же запах яда и мускуса.

— Боги! А где Сюли?

— Тоже здесь. За воротами её запаха нет. Но и Сяо Лян отсюда не выходила.

— Странно…

В эту минуту Сяо Цин запел на заборе, и вскоре на веранде появилась Сюли.

— Слышу-слышу, Сяо Цинчик, сокровище моё, сейчас лисонька тебя покормит, — сладко пропела она, и тут заметила мужа и Ван Шэна, — О, вы только что пришли? И где это вы шлялись всю ночь? Что-то стряслось?

— Как и ожидалось, убиты

три первые красавицы Чанъани, дорогая жёнушка. Учитывая, что ты — четвертая в этом списке, мы были обеспокоены твоей безопасностью: ведь сюда нас привел запах убийцы.

Сюли кивнула.

— Смесь яда гадюки и мускуса? Знаю, знаю. Так она убийца, да? Цып-цып-цып! — Сюли чашкой набрала в хранилище зерна и рассыпала его по двору для кур.

— Ты видела её, сестрица Сюли? — Ван Шэн был ошарашен.

— Конечно, видела. Дурочка пришла под видом служанки из торгового дома Люя, и давай заливать, что принесла платья на примерку. И зовёт меня в спальню и платья в руки суёт. А вонь от самой идет такая, что хоть нос затыкай! Ну, хорошо, думаю, погляжу, что ты задумала. И тут она пытается броситься на меня с какой-то колотушкой, да прямо в лицо ногтями метит. — Сюли метнула ещё жменю пшена курам. — Ну не дура ли, а?

— И что дальше было?

— А ничего. Что могло быть-то? Обернулась я лисой девятихвостой и когтями её с размаху по уху — хлобысь! По морде — хрясть! Хрясть! Хрясть! Она как завизжит! И с копыт долой. И тут вылез из неё дух тощей монастырской крысы! Да ещё, видимо, в подвале монастыря провонялась эта бестия благовониями. И благоухает мускусом, гадина мерзкая. А я запах мускуса, ясное дело, недолюбливаю. И тут эта тварь меня разглядела, да как кинется бежать! Да только от меня не убежишь! Схватила я её и придушила.

— А девица где?

— Вон там лежит в обмороке на веранде. Сяо Цинчик, цып-цып-цып, мой золотой, иди сюда, покушай отборных зернышек! — Сюли поманила к себе петуха, и тот тут же слетел к трапезе.

Сюаньжень бросил утомлённый взгляд на Ван Шэна.

— Что делать будем? Ты уже на ногах еле стоишь. Иди спать, а я оттащу мерзавку в судебный магистрат и запру в каталажку, расскажу Сю и Лао о произошедшем и вернусь. Дело-то, получается, раскрыто. Потом тоже отосплюсь.

— Хорошо, — Шэн подлинно засыпал на ходу.

— И куда это ты собрался, муженёк? — поинтересовалась Сюли, заметив Сюаньженя, выходящего с веранды с обморочной девицей на плече.

— В магистрат оттащу и вернусь.

— А тебе не приходит в голову, что, очнись девица, она может вспомнить несколько никому ненужных подробностей?

— О! Точно…— Сюаньжень развернул память девицы и, оставив там воспоминание о предыдущих убийствах девицы, начисто стёр оттуда память о её встрече с девятихвостой лисой. Это действительно было лишним и придавало прозаичному преступлению какой-то фантастический оттенок.

По возвращении из магистрата Сюаньженя ждал завтрак. Сюли деятельно распоряжалась.

— Сейчас

поешь, отоспишься, и за работу примешься. Нужны три люльки в заднюю комнату. Я думала купить у плотника Суна, да не хочу, чтобы сплетни пошли. Сам сделаешь.

— Люльки? Три? Зачем три и почему я? Для сестрицы Юншэнь? Шэн и сам всё купить может.

— Для какой сестрицы Юншэнь? Для твоих детишек.

— Моих? О! И когда ты собираешься произвести их на свет?

— А чего тут собираться? Они ещё в полночь народились и уже глаза открывать собираются.

Сюаньженю показалось, что он ослышался.

— Что? Как это?

— А что тут странного-то? Это Юншэнь десять лун на такое дело надо, мне, лисе, и двух довольно.

— И где они?

— В задней комнате спят. Ещё несколько часов — и глаза откроют, а там…

Сюаньжень, не дослушав, бросил завтрак, выскочил из-за стола и понёсся в заднюю комнату за их спальней, которую супруга использовала как гардеробную. Сейчас там, на перине лежали три рыжих подушки с наглыми лисьими мордочками. Все спали.

— Это… Это же лисята!

— А ты кого ждал? Волчат, что ли?

— Вообще-то людей…

— Подожди, сейчас глаза откроют, обратятся младенцами. Только придётся поучить их не менять облик на людях, а то проблем не оберёмся. Пока Юншэнь не родит, я их никуда не выпущу.

— А почему?

— А зачем мне лишние сплетни? Как честная лиса, я должна выждать девять лун. К этому времени они уже в первый разум войдут.

Сюаньжень недоверчиво покосился на лисят.

— А это все три мальчика?

— Нет, самая толстенькая — девочка. Мне помощница нужна. А это — два мальчугана. Сколотишь три люльки, и тогда… о! Малыш Чень Сюаньсю уже глазки открыл!

И точно. Один из лисят уже распахнул хитрые тёмные глаза, обшарил взглядом комнату, встряхнулся и превратился в младенца, при этом теперь Сюаньжень с радостью отметил, что тот похож на него и глазами, и носом, и даже ушами. Его братец тоже открыл левый глаз, потёр лапкой за ухом и тоже обернулся младенцем: с более тёмными волосами, нежели у братц,а и с ещё более хитрой физиономией.

— А этого как назовем?

— Чень Сюаньли. А дочку буду звать Лисю.

— Ну, хорошо. Сейчас я сделаю люльки.

— Да поспи пока, к вечеру сделаешь. Не горит.

— Горит…

Сюаньжень, отложив сон, принялся сбивать люльки главным образом потому, что ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Появление троих детей оказалось для него несколько неожиданным: он надеялся, что Сюли не обманет и подарит ему сыновей, но то, что они появятся так скоро — стало для него сюрпризом. Безусловно, сюрпризом приятным, но слишком уж внезапным и непредвиденным. Он, что скрывать, немного завидовал Шэну, который должен был к концу года стать отцом, и не хотел отставать от него, но вот Шэну ждать отцовства еще несколько месяцев, а он уже обзавёлся потомством. И каким шустрым и симпатичным!