Спасите, мафия!
Шрифт:
POV Кати.
Сон. Страшный сон. Кошмар. Вот что предстало нашим глазам, когда распахнулись врата в Ад. Часть армии Владыки Эмма, которую он решил направить против нас, состояла примерно из сотни существ с лошадиными головами и телами самураев, а сопровождали их белые собаки. Когда первые ряды жуткой армии псевдо-самураев (а может, и не «псевдо», кто же их знает, право слово?!) расступились, вперед вышел сам Владыка Эмма, укутанный с ног до головы в балахон цвета ночи. У меня в голове промелькнула глупая мысль, что вот она, смерть с косой, забывшая сельхоз инструмент в кладовке — это, видимо, была реакция моего неадекватного мозга на сильнейший испуг. Я была просто в ужасе, но не могла отвести взгляд от плавно двигавшегося по земле балахона, притягивавшего взгляды, словно магнитом. Я хотела посмотреть на Кёю, чтобы набраться сил и уверенности в себе, но не могла, равно как и все присутствовавшие не могли отвернуться от сошедшего на землю божества. Он подошел к братьям Шалиным и застыл за их спинами, а шинигами вмиг разошлись в стороны: Алексей — налево от Владыки, Вадим — направо от него, а затем вдруг синхронно
— Приветствуем Вас в мире смертных! — хором произнесли они, причем в голосах обоих слышно было искреннее благоговение, а из голоса Вадима исчез весь пафос и театральность.
— Я представлюсь, — прошелестел тихий голос из-под капюшона, который услышали и поняли абсолютно все. Магия, блин…
Ками-сама (то бишь «божество» по-японски) протянул руки вперед, и черная материя вдруг исчезла, вместе с черными кожаными перчатками, на миг показавшимися из-под рукавов. Перед нами застыл молодой мужчина, высокий — выше двух метров ростом, и поразительно стройный — казалось, будто он настолько худой, что его сломает первый же сильный порыв ветра. Одет он был в нечто, отдаленно напоминавшее мужское кимоно. Это одеяние насыщенного изумрудного оттенка доходило почти до самой земли, но всё же позволяло увидеть белые носки и национальные японские шлепки гета. На поясе оно было стянуто широким, от нижних ребер до таза, поясом нежно-розового цвета, не украшенным ни бантом, ни валиком, а крепился пояс заправленным за основное полотно краешком. Само кимоно было очень свободным, а рукава его были похожи на крылья бабочки, в которых терялись тонкие бледные аристократические руки с изящными ухоженными пальцами, как у пианиста. Абсолютно не накрашенные ногти божества были чуть длиннее, чем у обычных людей, и были обпилены так, что скорее напоминали когти — острая овальная форма легко бы поспособствовала расцарапыванию человеческой кожи. Волосы его были цвета воронова крыла, а длинная, чуть ниже подбородка у скул и доходившая до середины носа по центру лба чёлка, разделенная напополам, скрывала лицо Владыки. Видны были лишь острый аккуратный хищный нос и тонкие коралловые губы. Кожа его была не просто бледной — она была белой и неимоверно тонкой, и мне казалось, что она словно светится изнутри, хотя отчетливый свет от нее не исходил. Длину волос владыки мира мертвых определить было невозможно из-за того, что его голову покрывал капюшон, надвинутый лишь до макушки, но закрепленный на нижнем, невидном нам черном кимоно, которое было сокрыто верхним — темно-зеленым, расшитым бледно-розовыми узорами, складывавшимися в лепестки сакуры, которые, словно кружась в вихре, создавали причудливые орнаменты. И благодаря этому я поняла, что худоба Владыки и впрямь неимоверна: Лена, и то была полнее него, учитывая, что на нем было надето два кимоно, верхнее из которых было сшито из очень толстого, но явно мягкого, блестящего на солнце, как шелк, материала.
Он замер, опустив руки, и тихо прошелестел приятным обволакивающим тенором:
— Имя мне — Яма; Яньло-ван; Каларупа; Шиндже; Эмма. Титул мой — князь; ван; Дай-О. Разные народы именовали меня по-разному, но суть моя — Владыка Мертвых. Царь. Веруете вы или не веруете — за гранью лишь по заслугам вашим воздастся вам. Ныне пришли вы, чтобы бросить вызов самой смерти, и я вижу в сердцах ваших решимость биться до конца. Тогда запомните: я владыка Шестнадцати Адов, и каждый из вас пройдет свой путь. Выживет ли хоть один из вас после этой битвы, узнаете вы лишь по окончании дня. С заходом солнца армия моя и я сам вернемся в свой мир, и те, кто выживут, останутся жить. Кто погибнет — такова судьба его. Испытание для каждого из вас свое, но венчаются они все лишь одним заданием — выжить и сохранить в сердце решимость к борьбе. В миг закатного сияния дневного светила каждый из вас должен зажечь Пламя Предсмертной Воли, чтобы доказать, что он всё еще готов бороться. Тот, кто не зажжет Пламя, не выполнит задание. Он проиграет. Проигрыш равен подписанию приговора о том, что в будущем на вас обрушатся страшные беды, с которыми вы не справитесь, и которые уничтожат вас. А теперь начнем. И да прольется кровь. И да познаете вы боль…
Владыка Эмма, завершив свою речь, плавно взмыл над полем и завис в десяти метрах над ним, между своей армией и нами, однако несколько правее. Вдруг, непонятно откуда, раздался оглушительный, звучный рев охотничьего рога, и тут же собаки, до этого больше похожие на каменные изваяния, залаяли, а самураи с лошадиными головами хором воскликнули:
— За Владыку Эмма до смерти!
Лавина из страшных, абсолютно невозможных существ двинулась к нам, а братья Шалины взлетели и зависли на один корпус ниже своего повелителя. Мафиози тут же призвали оружие из коробочек, разве что Фран от этого поступка воздержался и лишь зажег Пламя Предсмертной Воли на Кольце Ада. Атака началась так неожиданно, что я не успела опомниться: мир вдруг рухнул и рассыпался на миллион осколков, и все мы начали падать в вязкую черную мглу. К моему горлу подкрадывалась паника, хоть я и знала, что все это — лишь иллюзия Мукуро, но на самураев, казалось, это не произвело никакого эффекта: они спокойно приближались к нам строевым шагом, а потому Мукуро вынужден был убрать мешавший мафиози иллюзорный мир. Однако парни ждать нападения чудовищ не собирались — они рассредоточились и атаковали сами. Бьякуран, распахнувший белоснежные крылья, выпустил на армию Владыки двух китайских драконов — белого и черного, Ямамото и Суперби обнажили клинки и тоже призвали животных, причем акула Ало сразу ринулась в атаку, а Тсуна с горевшим на перчатках и во лбу Пламенем и Кёя в черном плаще с белым иероглифом «Дисциплина» на спине, являвшимся камбиоформой Ролла, попытались пробиться наверх — к Владыке, но были остановлены братьями Шалиными. Армия врага подошла достаточно близко, и остальные мафиози тоже вступили в бой, но у пары лучших бойцов Вонголы, которая никогда не проигрывала,
— Они «на светофор» работают! — вдруг завопила Маша, внимательно смотревшая на близнецов, и я, приглядевшись, поняла, что она права: Алексей подавал Вадиму неприметные сигналы, то сдвинув ногу чуть в сторону, то нахмурившись… Для защиты Шалину-младшему не обязательно было следить за врагом — ему всего лишь надо было смотреть на брата. Но, похоже, наши гении поняли эту систему еще раньше нас, потому что буквально пару секунд спустя, лишь только Шалин-младший снял барьер, Кёя скомандовал:
— Ролл, форма колючей сферы.
Неожиданно прямо перед Шалиными начали быстро разрастаться фиолетовые колючие шарики, взявшиеся словно из ниоткуда, окружившие шинигами и мгновенно пронзившие их шипами…
Два тела. Сотни игл. Разорванная плоть. Пропитанная багрянцем черная ткань плащей. Смерть, пугающая своей хладнокровной жестокостью…
Кап, кап, кап…
Багряные капли упали с белых шипов вниз, на мёрзлую землю, а голос Владыки прошелестел:
— Первая ступень. Покажи мне Графский оскал.
Мгновенно вокруг истекавших кровью Шалиных, распятых серебристыми иглами, которых с ног до головы успели сковать наручники, поднялся ветер, растрепавший их окровавленные волосы и убравший челки с их глаз. Я вздрогнула. Правый глаз Вадима и левый Алексея, до этого мига всегда сокрытые от посторонних взглядов, были ярко-оранжевого цвета, и на них были начертаны странные символы, похожие на тибетский Ом, но отличавшиеся угловатостью.
Живы. Шинигами, пронзенные шипами, были живы и безучастно, холодно, но абсолютно непреклонно смотрели в небо. Мертвая, холодная кровь продолжала орошать мерзлую, но всё же живую землю. И смерть становилась жизнью, впитываясь в почву, чтобы стать ее частью…
— Пять богов, хранящих меня, услышьте мой зов! — хором сказали братья. Чётко, отрывисто, звучно… А затем Алексей произнес:
— Явись, Орью!
В водяном вихре, пугающем своей неотвратимостью, перед Шалиным-старшим вдруг возник огромный белоснежный китайский дракон.
— Явись, Сузаку! — ледяным голосом произнес Вадим, и перед ним вдруг вспыхнуло алое, безжалостное, равнодушное ко всему пламя. В багровых сполохах проявились кроваво-красные перья. Огромные перья гигантских крыльев, что раскинулись в стороны от прекрасной, но пугающей своим величием, птицы. Она напоминала феникса с золотистым клювом и длинным хвостом, состоявшим из множества коротких и двух огромных, длиннее двух метров, перьев. Птица громко и пронзительно закричала, и вокруг братьев вспыхнуло багряное пламя, а мафиози вынуждены были отступить, и из огня послышался голос Вадима, странно спокойный, холодный и жесткий:
— Раз Владыка приказал снять маску, что я надел по примеру Графа, я сделаю это. Алексей. Обеспечь мою защиту. Теперь я вступаю в бой. Ты ненавидишь меня, брат, за то, что из-за меня обрел вечную жизнь, и эту вину мне не искупить. Ты вечно будешь мстить мне, а я вечно буду следовать за тобой, но не в бою. Ведь ты — книги и мудрость, а я — война. Всё не то, чем кажется! Сузаку! Пламя!
Огонь вспыхнул с новой силой, поглощая и наручники, и облачных ежей, а затем погас, и братья Шалины взлетели выше, но тут же опустились на прежний уровень. Белоснежный водяной дракон кольцом обвился вокруг них, а Вадим начал молниеносно призывать фуда одно за другим и наносил атаки пламени феникса, воздуха, земли и воды, пришедшей вместе с Орью, одновременно. Стихии смешивались, рождая ужасающие вихри, сметавшие всё на своем пути, сжигавшие, разрывавшие на части, пытавшиеся стереть сам след существования врага. Кёя защищал Тсуну колючими сферами, и они пытались атаковать, но Х-баннер потерпел сокрушительное поражение, ведь тела шинигами восстанавливались очень быстро, и даже Пламя Предсмертной Воли не могло им навредить, и единственное, что и впрямь могло их уничтожить, насколько я знала из манги, было черное пламя из глубин Ада, которому никто не в силах противостоять. Но его мог призвать, думаю, лишь Владыка Эмма, и потому для нас этот вариант был недоступен, а сковать шинигами вновь не получалось из-за дракона, чувствовавшего приближение микроскопических Роллов и мгновенно атаковавшего их призываемой водой. Мафиози ощутимо потрепало — их задело воздушными атаками фуда, а Тсуну к тому же пару раз достигли небольшие, но безумно острые, уплотненные земляные иглы. Но сдаваться сильнейшие Хранители Вонголы не собирались.
Огромные комья земли, вырванные с поля и оставившие в нем глубочайшие воронки, зиявшие, словно открытые ножевые раны, будто снаряды летали в воздухе, пытаясь задеть мафиози, хаотично, на первый взгляд, перемещавшихся вокруг шинигами. На самом же деле вонгольцы лишь пытались подобраться ближе к братьям, при этом стараясь не отлетать далеко друг от друга. Огненная лавина преследовала их ужасающим ревущим алым потоком, пыталась поймать в свой плен и сжечь дотла. Водяной щит надежно укрывал братьев, а основные атаки велись с помощью воздуха, который Вадим, уплотняя, использовал как стрелы, а создавая вихри, гнал мафиози к огню.