Спасите, мафия!
Шрифт:
— Без фанатизма! — возмутилась я, и Принц, окончательно проснувшись, вопросил:
— Ну что, как спалось?
— Отлично, — улыбнулась я, отползая от Бэла. — И даже без кошмаров, представляешь? А тебе?
— Аналогично, а кошмары я к тебе не подпущу. И если они все же придут, им конец, — многообещающе усмехнулся он и потянулся, блаженно прикрыв глаза и вытянув руки над головой, отчего вновь напомнил мне кота.
— Ага, ты их убьешь, убив и мой сон, — фыркнула я и скомандовала: — Подъем, а то мне на работу надо.
— Ага, — нехотя ответил Бэл и начал обуваться. Я терпеливо ждала, пока он зашнурует свои сапожищи до колена, нахлобучит на голову диадему и, прошлепав к стоявшей слева от меня
— Вставай, — скомандовал он, отходя к двери и замирая возле нее.
— Чего? — опешила я. — А ты?
— А я уже встал, — закосил под дурочка Гений.
— Имей совесть! — возмутилась я. — Я при тебе переодеваться не собираюсь!
— А я и не прошу, — усмехнулся Бэл. — Просто встань, и всё.
— Извращенец! — возмутилась я.
— Можешь называть меня, как хочешь, — ехидно заявил Бельфегор, и в глазах его заплясали дьяволята. — Но я тебя подниму.
— Да пожалуйста! — фыркнула я и встала, скрестив руки на груди. — Дальше что?
— Милое платье, тебе идет, но ночнушка должна быть покороче, — вынес вердикт Бэл.
— Слушай, Ваал-фегор, — съязвила я, — может, пойдешь уже и дашь мне переодеться?
— Называть меня вторым именем демона лени — не лучшее из оскорблений, — поморщился Бэл, и в алых глазах промелькнула обида. А мне вдруг стало очень и очень стыдно, потому как Бэл — не демон, он не зло во плоти, а я его постоянно так называю… Подумав, что надо бы извиниться, я босиком прошлепала к Принцу и пробормотала:
— Извини. Я не думала, что тебя это так расстраивает, да и не задумывалась о том, что, по сути, это и впрямь оскорбление.
— Ладно, прощаю, — смилостивился Принц, но явно всё еще немного обижался, а потому я, переборов себя, ухватила его за полосатую кофту, сжав ее в кулаке, и быстро чмокнула опешившего мужчину в щеку, после чего чуть ли не бегом ломанулась к кровати и зарылась с головой под одеяло. Было страшновато, но паника не наступила, и это меня сильно удивило, однако меня практически сразу откопали из моего укрытия, и Бэл с довольной улыбкой и радостным блеском в глазах изрек:
— Пожалуй, мне стоит почаще обижаться, если это помогает тебе преодолеть страх, не находишь?
— Бяка, — возмутилась я. — Интриган. Эксплуататор!
— Скорее, тиран, — рассмеялся Принц и спросил: — Но ты позволишь мне поцеловать тебя в ответ?
Я занервничала, а Принц уточнил:
— В щеку. Вспомни, ты ведь не почувствовала отвращения, когда я поцеловал тебя в висок.
— Ладно, — сдалась я, понимая, что уж кто-кто, а Бэл всегда добивается своего, и он всё равно не сдастся.
Принц осторожно коснулся моей щеки губами, и я испуганно замерла, но он довольно быстро отстранился и, потрепав меня по волосам, пошел к двери, бросив:
— Утро началось на удивление удачно! Я счастлив…
— Я тоже, — улыбнулась я, и Принц, бросив через плечо довольный взгляд, снял невидимки, расправил челку и оставил меня одну. Одну… Странно, но почему-то это мне радости не принесло, напротив — я начала скучать по Бэлу, стоило лишь за ним закрыться двери, и поняла, что пропала — окончательно и бесповоротно…
С памятного дня первой ночевки со мной, несчастной (или счастливой — тут уж как посмотреть), Принц завел дурную привычку ночевать в моей комнате, хоть я и говорила ему, что ежели Маша об этом прознает, священного камикороса мне не избежать, равно как и ему. Но ему было глыбко пофиг, а я, если честно, начала к этому привыкать, так что тоже, можно сказать, наплевала на подобную перспективу.
Буквально за несколько дней мы утрясли все вопросы с деловыми партнерами, раздали рабочим указания чуть ли не на месяц вперед, подготовили площадку для боя и проработали план до мелочей, причем наш чересчур опасливый
Мы решили устроить праздничный ужин, а точнее, так решила Катерина, которая просто хотела, видимо, по своему обыкновению готовкой снять стресс, и в результате мы всей толпой напекли пирогов и уселись праздновать, правда, что праздновали, было не ясно, ну да это мелочи. После ужина Тсуна огорошил всех заявлением, что раз уж у нас политика тотального недоверия нарисовалась, этой ночью мы должны разбиться на пары и спать по двое в одной комнате. Я вяло протянула: «А у нас три девочки, как быть?» — и ответом мне было Машино: «Втроем спать будем!» Однако Принца-собственника это ожидаемо не устроило, и он заявил, что будет ночевать со своей невестой. Последовавший вынос мозга я описывать не буду, но Бэл не зря говорил, что он всегда добивается своего, так что клятвенно пообещавший, что и пальцем меня не тронет, Принц получил официальное разрешение дрыхнуть в моей комнате, правда, только на одну ночь. После этого нас всех огорошил господин Штирлиц, словами: «Тогда я буду ночевать со своей невестой, потому что это единственное общество, которое меня устраивает». На сей раз Мария скандалов не устраивала — она попросту растерялась и, уставившись на Катьку, спросила: «А как же я?» — чем до безобразия напомнила мне Карлсона, и я чуть не съязвила: «Я что, хуже… собаки?» Н-да, в данном случае, правда, скорее: «Я что, хуже ежа?» — ну да ладно, я всё равно промолчала.
Катя тяжело вздохнула и впала в когнитивный диссонанс, потому как «не вынесла душа поэта» печального взгляда сестры, но тут подал голос Фран, заявивший:
— Если хочешь спать с семьей, могу притвориться твоей любимой плюшевой Лягушечкой и поспать на футоне у двери. Или у окна, чтобы никто не подумал, что я сбегу.
Марии такая идея пришлась по душе, и она, сказав: «Спасибо тебе, добрый человек, один ты меня не покинул в минуту вселенской печали», — сделала вид, что смахнула несуществующую слезу, после чего заявила своему второму будущему зятю:
— А ты, царь зверей, фанатеющий от подвида канарского канареечного вьюрка, ежели к моей сестре до свадьбы притронешься…
— Не угрожай мне, травоядное, — процедил Хибари и так глянул на Марию, что у любого бы душа в пятки ушла. А точнее, у любого, кто не знал бы, что его всё равно не тронут из-за договора с Графом и нежелания расстраивать до состояния «слезы, сопли, всё смешалось» его сестру. Мария же всё это знала, так что испуга не наступило. — Запомни: я уважаю законы и традиции, а главное, свою невесту, так что можешь оставить свои нотации при себе.