Спасти кавказского пленника
Шрифт:
Тамара задумалась. Я ждал. Отвлёк Бахадур, потребовавший, чтобы и его ввели в курс дела. Я быстренько всё ему изложил. Он опять воспринял новости, как должное.
— Ты солдат. Офицер, — заговорила Тома. — Ты должен исполнять приказы. Я понимаю. Меня интересует только одно: когда мы поженимся?
— Любовь моя, свадьбу придется отложить до моего возвращения. Проблема, ведь не только в том, что мне нужно к черкесам.
— Что-то еще?!
Тут я выложил ей «главу» про согласие родственников или опекуна.
— А это ты как собираешься решить? — Тома растерялась.
— Ну, ты же
Тамара кивнула. Мысленно я себя хвалил за то, что, как, оказывается, удачно выстроил разговор. Тамаре сейчас было не до гнева. Она по-прежнему пребывала в растерянности. Ждала от меня только одного: чтобы я ей указал путь к выходу из этого лабиринта.
— Тогда, собирайся. Сейчас заглянем к сапожнику, закажем тебе туфли. А потом пойдём к баронессе Розен. Она ждёт нас.
— Для чего?
— Будешь у неё воспитанницей. Ты должна настолько её очаровать, чтобы она согласилась стать твоим опекуном и дала разрешение на наш брак! Насколько я тебя знаю, для тебя задача — плёвая. Справишься?
Нет, я решительно блестяще выстроил беседу! Уж мне ли не знать те струны, которые заставляли мою грузинку сразу принимать боевую позу?! Её честолюбие! Её уверенность в своих силах! Она саму мадам Тамамшеву на платье развела за минуту! Что ж она, с баронессой не справится?! Тем более, когда речь идёт о её свадьбе! Да она, если понадобится, за такое и десяток баронесс с собой в церковь приведёт на венчание!
Тамара, как я и ожидал, хмыкнула. Она уже видела цель и уже шла к ней!
— А ты сомневаешься?!
Я и не сомневался, что именно такой вопрос она мне задаст. Вместо ответа я притянул её к себе.
— Вот мой ответ! — сказал ей и поцеловал.
От поцелуя нас отвлек Бахадур. Мы отлипли друг от друга. Посмотрели на него.
— Что насчёт меня? — справедливо поинтересовался он.
— Да, да! — И Тамаре было любопытно.
— Ты остаёшься с Тамарой.
— Почему? — удивился алжирец.
Я вздохнул.
— Как почему?! Я должен быть спокоен и уверен, что она будет под присмотром. Что никто не посмеет ей угрожать!
Перевёл Тамаре в надежде получить одобрение. Тома не купилась.
— А, во-вторых? — улыбнувшись, спросила девушка-рентген.
— Баронесса, как узнала про Бахадура… Чуть из кресла не выскочила! Ах, пират! Ах, я должна его увидеть!
Тома, выслушав, начала закусывать губу. Первый признак, что она сейчас не удержится и начнёт хохотать. Я вытаращил глаза, призывая её сдержаться. Бахадур уже требовал от меня перевода. Я ему выложил. Честно сказал, что его будут воспринимать поначалу, как экзотику, диковинку… Договорить не успел. Грузинка-таки не удержалась. Я шикнул на неё. Без толку. Посмотрел на Бахадура, ожидая его справедливого гнева.
Но алжирец неожиданно поддержал грузинку. Тоже начал смеяться. Я растерялся.
— Ты не обиделся?!
— Я тебя умоляю! Подумаешь! Пусть старая карга позабавится! Если это позволит вам пожениться! Мне плевать!
Примерно так я понял жестикуляцию благородного пирата. За абсолютную точность ручаться не мог. Но его финальное изображение плевка не оставляло сомнений в том, что Бахадур не обиделся. А за наше — Тамарино, в первую очередь — счастье
— Спасибо, дорогой! — Тамара бросилась обнимать Бахадура.
Алжирец расцвёл в улыбке. Кажется, для него это была высшая награда. Мою благодарность и объятия он уже воспринял спокойно.
— Фуф! — выдохнул я. — Тогда собирайтесь! Быстро, быстро! Времени в обрез!
Грузинка и алжирец бросились исполнять мой приказ. Но прежде Бахадур потребовал окончательно расстаться с повязкой. Руки уже в норме — так мы поняли его энергичный жест.
Шли быстрым шагом на Армянский базар. Тамара надела новое платье. Но без мантильи. Укуталась в белое покрывало. Меня это даже обрадовало. Только на второй день пребывания в Тифлисе мне пришла в голову очевидная мысль: а вдруг кто-нибудь её узнает? А у неё сейчас положение, в общем, аховое! В такой ситуации и не нужно, чтобы братья распускали про неё слухи. Хотя, был уверен, что они прониклись моим предупреждением и делать этого не будут. Да и им самим тишина сейчас куда выгоднее, чем позорный скандал. Так что с их стороны подвоха не ждал. Но вот если какая-нибудь тётка, подруга детства… Да не важно кто! Зная нравы тифлисского общества, можно было не сомневаться, что максимум через полчаса весь город будет знать о таком вопиющем факте! Я настолько накрутил себя, что поневоле стал оглядываться, пытаясь уловить взгляды проходящих людей, чтобы найти в них вспышку узнавания!
— Успокойся ты уже! — неожиданно усмехнулась Тамара.
— Ты о чём? — я принял индифферентный вид.
— Никто меня не узнает! — моя грузинка, как всегда, попала в точку. — А будешь так глазеть на людей, точно кого-нибудь накаркаешь!
— И почему ты так уверена? — я не стал отнекиваться. Признал её снайперское попадание.
— Коста! Мне было двенадцать лет, когда нас отсюда выслали. И братья меня держали взаперти. Никуда не пускали. Разве, что на крышу дома. Потанцевать. И кто, по-твоему, сможет меня узнать?
— Да. Ты права.
— Ты хотел добавить: как всегда, любимая! Не так ли?! — Сейчас были видны только её озорные глаза.
— Ужо, ты у меня однажды допрыгаешься! — я рассмеялся. — Ох, я тебе всыплю!
— Жду не дождусь! — хохотнула моя грузинка.
Про танцы на крыше до вчерашнего вечера не знал. Когда возвращался на съемную квартиру, увидел впервые. Восхитился. Видимо из-за скуки и тотальных запретов для правильных тифлисских девушек это было одним из немногих доступных для них развлечений. Действительно, выходили на плоские крыши домов и танцевали, сами себе подыгрывая на бубне или зурне. Картина была впечатляющей. Плавно и красиво двигающиеся силуэты в лучах заходящего солнца!
— Хотя! — некое сомнение в голосе Тамары заставило меня дернуться. — Пока все не решится, лучше мне по четвергам не ходить к Святому Давиду. Тут ты прав!
Я вспомнил рассказ Вано об этом обычае. Когда почти все женское население Тифлиса по четвергам идет поклониться могиле Давида. Идут, сняв обувь. Просят у святого, что кому нужно: девицы — суженого, бездетные — ребенка, беременные — счастливого разрешения. Еще помнил, что все накрываются белыми чадри. И поэтому напоминают большую стаю белых лебедей!