Спиноза Б. Избранные произведения
Шрифт:
несомненно, что истинная мысль отличается от ложной не только по
внешнему признаку, но особенно по внутреннему. На самом деле, если какой-либо мастер должным образом создал представление
некоторого произведения, то, если даже такое произведение никогда
не существовало и никогда не будет существовать, тем не менее его
мысль истинна, и мысль остается одна и та же, существует ли
произведение или нет; и, наоборот, если кто-нибудь говорит, например, что Петр существует,
существует, то эта мысль для него ложна, или, если угодно, не
истинна, хотя бы Петр действительно существовал. Это
высказывание «Петр существует» истинно лишь для того, кто
наверное знает, что Петр существует. Отсюда следует, что в идеях
есть нечто реальное, чем истинные идеи отличаются от ложных; это
нам и нужно будет исследовать, чтобы иметь наилучшую норму
истины (ибо, как мы сказали, мы должны определять свои
помышления по данной норме истинной идеи, и метод есть
рефлективное познание) и познать свойства разума. Не следует
говорить, что это различие возникает из того, что истинная мысль
есть познавание вещей через их первые причины, — хотя этим она и
сильно отличалась бы от ложной, как я ее истолковал выше, — ибо
истинной мыслью называется и та, которая объективно содержит
сущность некоего принципа, не имеющего причины и познаваемого
через себя и в себе. Форма истинной мысли поэтому должна быть
заключена в самой же этой мысли, безотносительно к другим; она не
признает объекта за причину, а должна зависеть от самой мощи и
природы разума.
И
бо если мы предположим, что разум воспринял некое новое
существо, которого никогда не было, подобно тому как некоторые
мыслят разум бога до того, как он сотворил вещи (восприятие, которое не могло, конечно, возникнуть ни от какого объекта), из
этого восприятия должным образом выводили другие, то все эти
мысли были бы истинны и не определены никаким внешним
объектом, но зависели бы от одной только мощи и природы разума.
3
43
П
оэтому то, что составляет форму истинной мысли, должно искать в
самой этой мысли и выводить из природы разума. Итак, чтобы
исследовать это, рассмотрим какую-нибудь истинную идею, о
которой мы с полной достоверностью знаем, что ее объект зависит от
мощи нашего сознания и что она не имеет какого-либо объекта в
природе: на такой идее, как это явствует из уже сказанного, мы легче
сможем исследовать то, что хотим. Например, для образования
понятия шара я произвольно
возникает шар. Эта идея, конечно, истинна, и хотя мы знаем, что так
никогда не возник никакой шар в природе, псе же эти истинные
восприятия есть наиболее легкий способ образовать понятие шара.
Нужно заметить, что это восприятие утверждает, что полукруг
вращается, каковое утверждение было бы ложным, если бы не было
соединено с понятием шара или с причиной, определяющей такое
движение, или, вообще, если бы это было голое утверждение. Ибо
тогда дух устремился бы единственно только к утверждению
полукруга, которое не содержится в понятии полукруга и не
возникает из понятия причины, определяющей движение. Поэтому
ложность состоит лишь в том, что о некоторой вещи утверждается
нечто, не содержащееся в образованном нами ее понятии, как, например, движение или покой в понятии полукруга. Отсюда
следует, что простые мысли не могут не быть истинными, каковы
простые идеи полукруга, движения, количества и т.д. Все в этих
идеях утверждается, соответствует их понятиям и не простирается
далее; поэтому мы можем без всякого опасения ошибки образовать
простые идеи. Остается, следовательно, только спросить, какой
способностью может наш разум их образовать и до каких пор
простирается эта способность; найдя это, нам легко будет видеть
высшее знание, до какого мы можем дойти. Ибо очевидно, что эта
его способность не простирается до бесконечности. Действительно, когда мы о какой-либо вещи утверждаем нечто, не содержащееся в
понятии, которое мы о ней образуем, то это указывает на недостаток
нашего восприятия, т.е. на то, что наши мысли или идеи как бы
отрывочны или неполны. Так, мы видим, что движение полукруга
ложно, когда оно в голом виде содержится в сознании, но оно же
истинно, если соединяется с понятием шара или
3
44
с понятием некоторой причины, определяющей такое движение.
Если поэтому в природе мыслящего существа лежит образовать
истинные или адекватные мысли, как это видно с первого взгляда, то
несомненно, что идеи неадекватные возникают в нас лишь оттого, что мы составляем часть некоего мыслящего существа, одни мысли
которого полностью, другие лишь частично составляют наш дух.
О
днако, что еще приходится рассмотреть, о чем не стоило упоминать в