Спиноза Б. Избранные произведения

Майданский Андрей Дмитриевич

математических наук, а другим наукам не соответствует и ими

исключается. Отсюда происходит, что такого рода авторы не

доказывают своих утверждений никакими прочными доводами, но

лишь стараются подкрепить их вероятными и правдоподобными

основаниями. Таким образом, они производят множество толстых

книг, в которых нельзя найти ничего прочно обоснованного и

достоверного и которые, напротив, наполнены спорами и

разногласиями. То, что

обосновывается одним довольно слабыми

доводами, скоро потом опровергается другим и с помощью того же

оружия разрушается и выбрасывается. Таким образом, дух (душа —

mens), жадно стремящийся к непоколебимой истине, где он мог бы

обрести для себя желанное убежище и безопасно и счастливо

проехать и достигнуть искомой пристани знаний, видит себя

подверженным бесконечным колебаниям в бурном море мнений, окруженным бурями споров и волнами недостоверности, без всякой

надежды когда-нибудь избавиться от них.

К

онечно, были люди, которые держались другого мнения и из

сострадания к несчастной судьбе философии отступили от этого

обычного и всеми избитого пути изложения наук и вступили на

новый, усеянный трудностями и помехами путь, чтобы наряду с

математикой оставить потомству и другие части философии, обоснованные с математической достоверностью. Одни из них

излагали таким образом господствующую и преподаваемую в

школах философию, другие новую, найденную собственными

силами философию и передавали ее ученому миру. В течение

длительного времени эта работа многими подвергалась напрасному

осмеянию, пока, наконец, явилось самое блестящее светило нашего

века, Рене Декарт,

1

76

который, опираясь на этот метод, сначала в математике извлек из

мрака на свет то, чего не могли достигнуть древние, а его

современники могли только ожидать; затем заложил непоколебимые

основы философии и собственным примером показал, что большую

часть истин можно построить на них в математическом порядке и

очевидности. Это представляется ясным, как солнце, всем, кто

усердно принялся за его сочинения, никогда не находящие

достаточной похвалы.

П

равда, хотя сочинения этого благородного и несравненного человека

следуют способу доказательств и порядку, принятому в математике, однако они не разработаны по методу, принятому в «Элементах»

Эвклида и других геометров, в котором предпосылаются

определения, постулаты и аксиомы, а затем следуют теоремы

с их

доказательствами. Метод Декарта скорее весьма отличен от метода

Эвклида, который он сам считает истинным и лучшим способом

преподавания и называет аналитическим. Ибо в конце своего

«Ответа» на «Вторые возражения» Декарт 3 различает два рода

убедительных доказательств: один — аналитический,

«показывающий истинный путь, которым предмет найден

методически и как бы а priori»; другой — синтетический, «который

пользуется длинным рядом определений, постулатов, аксиом, теорем

и проблем, так что, если оспаривать некоторые следствия, он тотчас

может показать, что они содержатся в предыдущем, и этим путем, несмотря на сопротивление и упорство читателя, вынуждает его

согласие» и т.д.

Х

отя оба эти способа обоснования ведут к достоверности, стоящей вне

всякого сомнения, однако они не для всякого равно полезны и

удобны. Большинству чужды математические науки, поэтому они не

знакомы ни с синтетическим методом, которым они излагаются, ни с

аналитическим, которым они открыты. Таким образом, они не могут

ни сами понимать, ни передавать другим того, что изложено и

убедительно доказано в этих книгах. Отсюда и происходит, что

многие, побуждаемые слепым рвением или авторитетом других, держались имени Декарта и заучили его мнения и учения, но, когда

возникает о них речь, растекаются в словах и тщетной болтовне, не

будучи в состоянии ничего доказать. Это есть то же самое, что было

и прежде и еще ныне принято у последователей перипатетической

школы 4. Чтобы прийти на

1

77

помощь этим людям, мне давно хотелось, чтобы человек, сведущий в

аналитическом и синтетическом методе, знакомый с сочинениями

Декарта и овладевший его философией, взялся за это дело и

представил в синтетической форме и обосновал обычным

геометрическим способом то, что Декарт изложил в аналитической

форме. Я и сам, хотя сознавал свою неподготовленность для столь

серьезного дела, имел намерение предпринять эту работу и даже

начал ее. Однако другие дела помешали мне продолжить это

предприятие.

П

оэтому я с большим удовольствием услышал, что наш автор, преподавая философию Декарта одному из своих учеников, диктовал

ему в форме геометрических доказательств всю вторую часть и кое-