Спиноза Б. Избранные произведения
Шрифт:
91
я высшей степени справедлив. Именно, как только мы составим
такую идею, то отпадает основание сомневаться в математических
истинах. Тогда, куда бы мы ни направили наш умственный взор, чтобы наши основание сомневаться в любой из них, мы все-таки не
найдем ничего, что препятствовало бы нам заключить (как это имеет
место в вопросе о нашем существовании), что их истина вполне
достоверна. Например, если мы, найдя идею бога, обратим внимание
на природу треугольника,
на идею бога, то она заставит нас утверждать, что он в высшей
степени правдив, что он творец нашей природы и ее постоянный
хранитель и что, следовательно, он не обманывает нас относительно
этой идеи треугольника.
О
бращая внимание на идею бога (обладание которой здесь
предполагается), мы не будем в состоянии думать, что он обманщик, подобно тому как, рассматривая идею треугольника, мы не можем
думать, что три его угла не равны двум прямым. Далее, подобно
тому как мы можем образовать эту идею треугольника, хотя и не
знаем, не обманывает ли нас творец нашей природы, мы можем
уяснить себе идею бога и иметь ее перед глазами, хотя бы мы и
сомневались, не обманывает ли нас во всем творец нашей природы.
Если только мы имеем эту идею, каким бы образом мы ее ни
достигли, то, как показано, она достаточна для устранения всех
сомнений. После этих замечаний я отвечаю на выставленное
сомнение: мы, действительно, не можем быть уверены ни в чем, однако не потому, что существование бога нам неизвестно (об этом
теперь нет речи), а поскольку мы не имеем о нем ясной и отчетливой
идеи. Таким образом, если кто желает меня оспаривать, то его
доказательство должно быть следующее: мы не можем иметь
уверенности ни в чем, прежде чем мы не приобретем ясную и
отчетливую идею бога, а мы не можем обладать такой идеей, пока не
знаем, не обманывает ли нас творец нашей природы; следовательно, мы ни в чем не можем иметь уверенности, пока не знаем, что творец
нашей природы нас не обманывает, и т.д. На это я отвечаю, что я
согласен с большей посылкой и не согласен с меньшей, ибо мы
имеем ясную и отчетливую идею треугольника, хотя не знаем, не
обманывает ли нас творец нашей природы. Но если мы имеем такую
идею о боге,
1
92
как выше подробно показано, то мы не можем более сомневаться ни
в его существовании, ни в какой-либо математической истине.
П
осле этого введения переходим к самому предмету нашего
изложения.
О
ПРЕДЕЛЕНИЯ
1
. Под словом мышление (сознание — cogitatio) я понимаю все, находящееся в нас так, что мы непосредственно сознаем это.
П
оэтому все действия воли, рассудка, воображения и чувств суть
проявления
исключить все то, что из этого лишь следует. Так, хотя
произвольное движение и происходит из мысли, но, несмотря на
это, само не является мышлением.
2
. Под именем идеи я понимаю форму какой-либо мысли, непосредственным восприятием которой я сознаю эту мысль.
П
оэтому я ничего не могу выразить словами ( предполагая, что я
понимаю то, что говорю) без того, чтобы из этого уже не было
очевидно, что во мне есть идея того, что обозначается этими
словами. Поэтому я называю идеями не только образы, нарисованные воображением; я ни в коем случае не называю их
идеями, поскольку они представляются телесным воображением, т. е. отображены в известной части мозга; они являются идеями
лишь постольку, поскольку они составляют содержание самого
духа ( души — Mens), обращенного на эту часть мозга.
3
. Под объективной реальностью идеи я понимаю сущность (entitas) вещи, представленной идеей, поскольку эта сущность находится в
идее.
Т
очно так же можно говорить об объективном совершенстве, об
объективном произведении искусства и т. д. Ибо все, что
воспринимается как содержимое в объектах идей, объективно в