Спорим, тебе понравится?

Коэн Даша

— Что будешь пить? — я совершенно не заметила, как Аммо усадил меня подле себя. Очнулась только тогда, когда рядом с моим ухом, перекрывая музыку, бахнула пробка от бутылки и пенящаяся жидкость потекла по высоким бокалам.

Покивала, согласная уже на всё.

Сделала вид, что пригубила.

Задрала голову к потолку и проморгалась, прогоняя слёзы и замечая, что Ярослав больше не смотрит в мою сторону, а теперь полностью сосредоточился на своей соседке. Что-то болтает с ней ухо в ухо. Смеётся. Ласково проводит костяшками пальцев по её щеке

и снова жалит меня взглядом.

Всё! Не могу больше!

— Я хотела бы уехать, — тереблю рукав Аммо, и он смотрит на меня прищурившись.

— Это жизнь, детка, а не долбанная сказка. Или как ты думала? Что будет не больно, да?

— Зачем ты это делаешь? — я слышу в своём голосе слишком явные звуки отчаяния, но Рафаэлю будто бы плевать на них. Он сейчас другой. Он давит на меня, словно Ленин на броневике, а не воркует голубем, как делал это раньше.

— Зачем? Ну я даже не знаю, — пожимает плечами и хохочет, — но, может, только так до тебя быстрее дойдёт и ты наконец-то увидишь.

— Что именно?

— Я здесь.

Он прав. У меня никогда не было шансов. Нет их и сейчас. Только установка, прямая и единственно верная — жить дальше. И я стряхиваю с себя нервяк, прилипший ко мне как банный лист, а затем отпускаю все стоп-краны.

Здесь фальшивая улыбка. Тут поддержать тост. Забыть, что сердце кровоточит. Захлопать вместе со всеми, когда к нашему столу трое парней поднесли пузатые колбы с длинными шлангами. Потянуть носом и зажмуриться от квинтэссенции приятных запахов — дыня, клубника, что-то ещё цитрусовое, и, кажется, мятное.

Улыбаюсь, когда вижу, как девочки щёлкают себя на фронтальную камеру, дуя губы, и охаю, когда одна из них вдруг хватает меня за руку и тащит на танцпол с дикими воплями, в составе всей женской части компании.

— Моя любимая песня! — орёт она истошно и припрыгивает на месте, а спустя всего несколько мгновений мы тонем в бесконечном море танцующих.

Я откровенно не умею это делать. Стесняюсь жутко! И оглядываюсь по сторонам, боясь, что Ярослав увидит моё нервное дёрганье и посмеётся над моей неуклюжестью.

У, я, кажется, влюбляюсь в тебя!

Когда ты рядом моё тело всё в мурашках.

Baby, у...

Она танцует до утра,

И, пока город засыпает, едем дальше...

Но, я глотаю, подскочившее под горло, сердце и, несмотря ни на что, пытаюсь скопировать движения девчонок и тех, что в одних блестящих купальниках извиваются в подвешенных в воздухе металлических клетках. Вот — руки вверх и восьмёрки бёдрами. Закрыть глаза. Слушать музыку. У-у-ух! Кажется, даже получается.

А-а-е!

Кайф! Кайф!

Легче!

Как там было? Я оттанцую всю свою боль? Вот да — установка на максимум.

Где-то внутри меня начинает зарождаться плотный комок эйфории и ширится. Он бурлит. Движения становятся

более раскованными, напряжение уходит и на лице появляется улыбка оттого, что мне просто хорошо танцевать здесь и сейчас под эту сумасшедшую музыку.

Так стоп!

Что это?

В первую секунду я ничего не понимаю, а во вторую до меня наконец-то доходит, что моё тело просто выносят с танцпола. Крепкая хватка за руку повыше локтя и вперёд сквозь поток разгорячённых людей, пока я не начинаю путаться в своих же собственных ногах. Оглядываюсь и только было собираюсь возмутиться таким непотребным поведением, но тут же забываю все слова на свете.

Потому что позади меня Басов.

Злой. Взмыленный. И смотрит на меня так, будто бы хочет придушить голыми руками.

Вероника

— Какого...? — пытаюсь я высвободиться, когда мы выруливаем с танцпола на лестницу.

— Рот закрой! — шипит мне в лицо Басов, приближаясь так близко, что меня тут же обваривает его запахом и жаром.

Не в силах сопротивляться, лишь на мгновение прикрываю глаза и глушу в себе стон. Боже! Я так скучала.

— Куда мы? — еле-еле перебирая ногами, спускаюсь я вниз.

— Ты!

— Куда?

— Домой!

— Яр...

— Домой. Я. Сказал! — снова рычит он и чуть встряхивает меня, а затем без церемоний рвёт вверх карман моей сумочки и достаёт оттуда номерок, передавая его гардеробщику.

— Яр, — мнусь я, пытаясь высвободить свою руку из его жёсткой хватки, но тщетно.

Он будто бы не обращает на меня внимания, а только сосредоточенно копошится в своём телефоне. Но и я не собираюсь сдаваться. Меня повело от близости с ним. Я снова почувствовала себя всемогущей, способной заставлять его сердце биться, а нервную систему заходиться от мощного потока эндорфинов.

Я снова могу к нему прикасаться. Большего и не надо...

— Яр!

Рывок на себя. Почти сталкиваемся лбами. Кажется, у меня из глаз даже вылетают искры, а бабочки внутри живота нескладным, одурманенным роем взвились ввысь, почувствовав такой родной аромат мха, бергамота и горького апельсина.

— Помолчи! — хватает мою ветровку и фактически впихивает меня в неё, а затем снова тащит, но теперь уже на улицу.

А у меня внутри всё умирает и падает, когда я понимаю, что именно он от меня хочет. Чтобы я снова исчезла из его жизни. И глупые бабочки резко дохнут, словно бы их потравили Циклоном Б.

Я ему не нужна. Я испортила этот вечер своим появлением. Глупая и наивная до безобразия Вероника. Дура!

— Отпусти!

— И куда побежишь, м-м? Задницей своей на танцполе крутить или сразу на ручки к Аммо?

А он всё тащит и тащит. Вот уже парковка гостей клуба вокруг нас. Впереди только проезжая часть и куча такси, в одну из которых меня сейчас затолкают и отправят по адресу. И меня взрывает!

— Я приехала к тебе!

— А я просил? — вдруг отпускает он меня, да так резко и неожиданно, что я чуть пошатываюсь и едва ли не падаю.