Сталин. История и личность

Такер Роберт

новой модели, даже несмотря на то, что сами ханы оставались врагами. Московские великие князья, в частности, стали рассматривать себя единственными правителями, которым все подданные, какое бы положение они ни занимали, обязаны подчиняться беспрекословно. В то время как продолжался распад могущества Золотой Орды в XV в., они начали занимать место ханов в качестве верховных правителей всех русских земель. Эта тенденция нашла свое отражение во все возрастающем использовании титула «царь» (русское искаженное «саезаг»*), относившегося ранее лишь к действующему правителю Орды.

Формирование автократии требовало политических акций по устранению препятствий на этом пути, включая продолжающееся существование наследной аристократии в лице бояр и традицию княжеского правления в совете с их верхушкой. В процессе государственного строительства создание нового класса военнослужащих

сопровождалось принижением роли старой аристократии. «Все высшие социальные слои теперь беспощадно низвергались; общество Московии систематически и умышленно нивелировалось с целью создания основы для автократической власти. Таким образом, не чем иным, как серией социальных революций, завершившихся в течение почти столетия (1484-1584), было положено начало политической традиции автократии»⁷

Когда Иван IV, в будущем Иван Грозный, в 1533 г. в возрасте трех лет унаследовал трон, боярство обладало огромной властью. Великий князь рос сиротой в Кремле, где заправляли бояре, которых он возненавидел, все более и более становясь жертвой подозрения, что они плетут сеть тайных заговоров против него. В его характере стала также проявляться маниакальная тяга к величию. В ранние годы единственным утешением ему служили мысли о царственности его личности, и постепенно «он сам для себя стал святыней и в помыслах своих создал целое богословие политического самообожания в виде ученой теории своей царской власти»⁸. Возложение на себя титула «царя московского и всея Руси» на официальной церемонии коронации в 1547 г. весьма в этом смысле символично. Впоследствии он стремился трансформировать восприятие себя как абсолютного самодержца в действительность. Весьма способствовал этому публицист Иван Пересветов, призывавший его возвысить мелкое дворянство и разгромить «изменников вельмож»⁹. Восприимчивость царя к этой идее еще более усилилась после тяжелой болезни в 1553 г., во время которой вельможи выказали предпочтение его двоюродному брату князю Андрею Старицкому в качестве преемника на троне.

Когда русские войска потерпели ряд поражений в Ливонской войне в 1564 г., Иван возложил всю вину на бояр, многие из которых решительно выступали против продолжения войны. Князь Андрей Курбский, командующий русскими войсками в Ливонии, в страхе перед царской местью бежал в Литву. Оттуда он слал памфлеты, в которых осуждал Ивана за узурпацию власти и отход от древнего обычая держать совет с боярами. Иван отвечал гневными контробвинениями. Он утверждал, что оппозиция ему есть не только измена, но и святотатство. Он заявлял о своем богоданном праве на беспрекословное подчинение его воле со стороны подданных, или «рабов», как он их называл. И наконец, он утверждал — ошибочно, но с достаточными генеалогическими предпосылками, — что самодержавие (в его понимании) существовало в России всегда: «Русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи»¹⁰.

Бегство Курбского укрепило Ивана в его давно зревшем подозрении, что все боярство в целом является рассадником измены и что именно он намечен * Самодержец, император {лат), ,

342

предполагаемой жертвой заговора. Никаких неопровержимых доказательств подобного заговора добыть не удалось¹ хотя высокопоставленная оппозиция Ивану сплачивалась все сильнее в ответ на его долговременную кровавую кампанию по ликвидации «изменников». Для начала он удалился в Александровскую слободу неподалеку от Москвы и объявил, что отрекается от царства из-за возникшего среди бояр бунта, угрожающего жизням царской семьи. Целью такого маневра было заручиться народной поддержкой в намечаемой чистке¹². Когда депутация, направленная к нему потрясенным населением, стала молить царя пересмотреть решение об отречении, он ответил согласием, но на условии, что ему будет предоставлена свобода действий в расправе с изменниками. Он гневно обвинил последних в заговоре в пользу семьи Старицких, в смерти его жены Анастасии и попытках физически уничтожить его самого¹³.

Иван затем утвердил себя как самодержец в ходе вендетты против своих противников. Он учредил особый новый удел, названный опричниной. Удел располагал собственной высшей администрацией, войском, финансами и территорией. Новоявленные придворные, или опричники, первоначальная численность которых не превышала 1 тыс. человек, набирались главным

образом из незнатных дворян и составляли привилегированную охрану, личную армию царя, предназначенную для борьбы с изменой, охватившей, по его мнению, всю страну. Возглавив опричнину, Иван поделил царство между нею и старой администрацией, земщиной. Последняя, однако, была подчинена наместнику Ивана, пленному татарскому хану, который подписывал правительственные указы как «царь всея Руси», в то время как Иван стал называть себя просто «князем Московским Иваном Васильевичем»¹⁴. Опричникам были розданы тысячи наделов, бывших владельцев которых сослали в отдаленные края на новые земли по границам России.

Опричнину справедливо называли государством в государстве. По характеристике Ключевского, «опричнина получила назначение высшей полиции по делам государственной измены»¹⁵. И подобно полиции, у опричников были особая форма и символика. Они носили черные одежды, ездили на вороных лошадях и поэтому среди современников стали известны как «мрак» и «тьма». К седлу опричники приторачивали собачью голову и метлу, символизирующие их задачу по обнаружению измены и очищению от нее русской земли. Говорили, что новые члены принимались в эту организацию на полутайной церемонии посвящения, в ходе которой каждый целовал крест и клялся отречься не только от друзей, но и родителей и служить одному только Ивану Грозному. Александровская слобода, ставшая с этой поры основной резиденцией царя Ивана, превратилась в своего рода столицу опричнины, укрепленную как поистине неприступная крепость, где даже крайне подозрительный царь мог чувствовать себя в безопасности. Там, в компании сотен трех доверенных опричников, многие из которых носили монашеские одеяния и приняли монашеский сан, он вел жизнь, в которой звон церковных колоколов и заунывное чтение молитв перемежались буйными кутежами и посещениями подземных темниц, где пытали подозреваемых. Новый личный удел Ивана, таким образом, представлял собой своеобразную копию военно-религиозного ордена.

Сразу по возвращении в Москву в 1565 г. Иван начал наступление на бояр. Террор, осуществляемый опричниной, длился семь лет. Многие бояре и их семьи были казнены по подозрению в измене, а их родовые владения конфискованы. Однако большинство жертв составляли люди низкого сословия: писцы, челядь, псари, монахи и монашки, которые едва ли могли принимать участие в мятежном движении бояр, даже если бы оно и существовало. В 1570 г. царь и его подручные напали на Новгород, где по подозрению в измене устроили страшную резню среди его жителей независимо от их родовитости. Общее число убитых оценивается в 4 тыс.¹⁶ Это подтверждают списки имен погибших, которые Иван разослал в монастыри, с тем чтобы там молились за упокой их (и его) душ. В конце концов он обратил свою ярость против самой «тьмы». Многие видные опричники были казнены, а организация распущена. Но познать в полной мере все последствия этой оргии насилия только еще предстояло. Ибо высказывается предположение, что террор опричнины против воображаемого заговора открыл путь к реальному мятежу, который опустошил и разорил Россию вскоре после смерти Ивана, в период междуцарствия 1598-1613 гг., известного как Смутное время¹⁷

Следует отметить, что этот самый деспотичный монарх способствовал созданию ауры демократичности. Он принимал сторону — или делал вид, что принимал сторону, — средних и низших слоев общества против притязаний знати. Во всяком случае, такое впечатление оставлял его маневр с отречением и последующим возвращением на трон по соглашению с народом, с тем чтобы повести войну с боярской изменой. И именно Иван начал созывать Земские соборы для обсуждения положения дел в государстве с посланниками народа; перед таким собором, в частности, он и огласил свой указ о создании опричнины в 1565 г.

Суждения об Иване Грозном на протяжении последующих веков носили противоречивый характер. Он вошел в историю России как жестокий тиран. Слово «опричник» стало — особенно в устах революционеров — уничижительным синонимом полицейского душителя. Имя первого подручного Ивана, Ма-люты Скуратова, упоминается в песнях и сказаниях для обозначения кровавого убийцы. И все же некоторые историки рассматривают развязанный Иваном террор как плату за прогресс в создании могущественного централизованного Российского государства. Согласно одному из них, террор против бояр был «революцией сверху», необходимой для создания единого Российского государства, а значит, представлял собой «революционный террор»¹⁸.