Сталин. История и личность

Такер Роберт

Как считали Ленин и его соратники — большевики, Октябрьская революция привела Россию к социалистическому берегу истории, но столь отсталая в экономическом и культурном отношении страна не могла, несмотря на марксистскую диктатуру и национализацию ресурсов, по праву называться «социалистической», а уж тем более «коммунистической». Все еще существовали классы рабочих и крестьян с неизбежным антагонизмом между ними, существовало и государство как аппарат принуждения — в то время как социализм означал исчезновение деления на классы и государства в прежнем смысле слова. Осознавая суровую правду этих фактов, Ленин в 1920 г. писал: «Диктатура пролетариата есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская, против сил и традиций старого общества. Сила привычки миллионов и десятков миллионов — самая страшная сила»⁶.

Таким

образом, нэповскую Россию, нищую и невежественную страну с ее огромным крестьянским большинством, которое по образу жизни и мышления являлось мелкобуржуазным классом, еще только предстояло превратить в Россию социалистическую. Она переживала период перехода от капитализма к социализму⁷ Этот переходный период, особенно в отсутствие революций в развитых европейских странах, должен был неизбежно быть длительным. «Тому поколению, представителям которого теперь около 50 лет, нельзя рассчитывать, что оно увидит коммунистическое общество, — заявил Ленин в 1920 г. на III съезде комсомола. — ...А то поколение, которому сейчас 15 лет, оно и увидит коммунистическое общество, и сильно будет строить это общество. И оно должно значь, что вся задача его жизни есть строительство этого общества»⁸.

Процесс строительства социализма намечалось осуществлять в рамках нэпа путем эволюции, а не революции. Ленин по этому пункту занимал твердую и ясную позицию. Революция, объяснял он, есть такая перемена, которая ломает старый порядок до самого его основания, но не та, что осторожно, медленно и постепенно преобразует его, заботясь о том, чтобы ломать как можно меньше. Военный коммунизм представлял собой «революционный подход» к строительству социализма; он стремился полностью покончить со старой системой одним ударом и заменить ее новой. Нэп ознаменовал собой «реформистский подход», методом которого было «не ломать старого общественно-экономического уклада, торговли, мелкого хозяйства, мелкого предпринимательства, капитализма, а оживлять торговлю, мелкое предпринимательство, капитализм, осторожно и постепенно овладевая ими или получая возможность подвергать их государственному регулированиюлишь в меру их оживления».

Вот так величайший революционер XX в. разъяснял своей партии важность реформизма в определенных условиях. «Откуда следует, что “великая, победоносная, мировая” революция может и должна применять только революционные приемы? Ниоткуда это не следует». Главная, а возможно, единственная опасность для истинного революционера, заявлял Ленин, заключается в «преувеличенной революционности», означающей неспособность осознать пределы, в которых приемлемы революционные методы. «Настоящие революционеры на этом больше всего ломали себе шею, когда начинали писать “революцию” с большой буквы, возводить “революцию” в нечто почти божественное, терять голову, терять способность самым хладнокровным и трезвым образом соображать, взвешивать, проверять, в какой момент, при каких обстоятельствах, в какой области действия надо уметь действовать по-революционному и в какой момент, при каких обстоятельствах и в какой области действия надо уметь перейти к действию реформистскому. Настоящие революционеры погибнут (в смысле не внешнего поражения, а внутреннего провала их дела) лишь в том случае, — но погибнут наверняка в том случае, — если потеряют трезвость и вздумают, будто “великая, победоносная, мировая” революция

обязательно все и всякие задачи при всяких обстоятельствах во всех областях действия может и должна решать по-революционному.

Кто “вздумает” такую вещь, тот погиб, ибо он вздумал глупость в коренном вопросе, а во время ожесточенной войны (революция есть самая ожесточенная война) карой за глупость бывает поражение»⁹.

Предпочтение «реформистскому подходу» в противоположность революционному не было в отличие от того, что думали некоторые большевики, проявлением слабости Ленина-революционера, связанной с ухудшением состояния его здоровья в последние годы жизни. Оно явилось логическим следствием осознания факта, что сила, которой противопоставила себя партия, есть та самая упрямая «сила привычки» в десятках миллионов человек, все еще приверженных старому укладу повседневной жизни. Дубинкой государственной власти можно, конечно, сокрушить сопротивляющегося врага, однако выбить из людей силу привычки не так просто. Такой цели можно достичь лишь путем настойчивой и кропотливой воспитательной работы; отсюда необходимость реформизма и периода, определенного сменой целого поколения. Строительство социализма, таким образом, неизбежно представляло собой воспитательную работу. Заняв подобную позицию, Ленин всего лишь возвращался к ориентирам, данным в его ранней работе «Что делать?», посвященной

воспитанию в массах марксистского сознания как главной задачи партии в организации революционного движения в России¹⁰.

В соответствии с идеей строительства социализма как воспитательной работы Ленин задумывал руководимую большевиками республику как просветительское государственное устройство, в котором формально непартийные организации, такие, как профсоюзы и местные советы, будут функционировать в качестве (прибегая к его собственной терминологии) «школы коммунизма». В таких организациях массы людей под руководством членов партии, сознательно преданных социалистической цели, постепенно научатся управлять экономикой и вести государственные дела самостоятельно, без бюрократов. Частью этого процесса познания Ленин назвал заимствование западной техники. Большевики должны заимствовать у американцев их «тейлоровскую систему» научного управления. Они также должны учиться и у немцев. «Пока в Германии революция еще медлит “разродиться”, наша задача — учиться государственному капитализму немцев, всеми силами перенимать его, не жалеть диктаторских приемов для того, чтобы ускорить это перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства»¹— писал Ленин в 1918 г.

Ленин, стремившийся начертать социалистическое будущее нэповской России в своих последних программных работах 1921-1923 гг., был таким же утопистом в видении конечной цели, как и реформистом в выборе способов и средств. Его представления о конечной цели демонстрируют преемственность идеям Маркса, а также предшествовавшим поколениям русских радикалов, типичным представителем которых был Чернышевский. Социалистическая Россия станет небюрократическим обществом, управляемым народом, где будут ликвидированы классовые различия, обществом с крупномасштабной машинной индустрией, базирующейся на энергии электричества и действующей на плановой основе. Материальное изобилие такого общества будет распределяться по социалистическому принципу, а вся экономическая жизнь будет организована на кооперативных началах.

Вот это последнее представляло собой труднейшую задачу: предстояло шаг за шагом втянуть все население, включая крестьянство, в работу кооперативов и в совместный труд. В одной из последних статей Ленин назвал это «кооперированием России» и указал, что это будет работа на целую историческую эпоху, охватывающую как минимум одно или два поколения. Он отмечал, что прежние создатели кооперативных общин в XIX в., такие, как Роберт Оуэн, ошибались не в своем видении «социализма кооператоров», а в том, что верили, будто он может быть построен без политического переворота, подобного тому, который совершили в России большевики. Но как же может быть осуществлено кооперирование России? Ответ Ленина — совершить его невозможно без «культурной революции». Это означало длительную работу по культурному просвещению, начиная с ликвидации массовой неграмотности, — работу, направленную на перестройку массового — особенно крестьянского — сознания в плане создания общества «цивилизованных кооператоров»¹².

Ленин рассматривал индустриализацию России в качестве необходимой предпосылки культурной революции, ибо для того, чтобы стать «культурными», необходимо достичь определенного развития средств производства, определенной материальной базы¹³. Насколько важной станет индустриализация для «кооперирования» крестьянства, он подчеркивал ранее в своем известном высказывании о широком слое «середняков», которые в отличие от куда более малочисленных и зажиточных «кулаков» не использовали наемный труд, но и не воспринимали перемены столь же легко, как бедняки и батраки. О середняке он говорил: «Мы должны с ним жить в мире. Среднее крестьянство в коммунистическом обществе только тогда будет на нашей стороне, когда мы облегчим и улучшим экономические условия его жизни. Если бы мы могли дать завтра 100 тыс. первоклассных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их машинистами (вы прекрасно знаете, что пока это — фантазия), то средний крестьянин сказал бы: “Я за коммунию”»¹⁴.

Скорее всего, именно воспитательный эффект этого еще не созданного тракторостроения имел в виду Ленин, когда в одной из последних статей говорил, что индустриализация есть единственная надежда большевиков. «Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономий, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, — на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д.»¹⁵. и-.