Сталин. История и личность
Шрифт:
Двадцать третьего августа 1939 г., в день первого прилета Риббентропа в Москву, были установлены контакты между НКВД и гестапо. За событиями на летном поле наблюдали два молодых секретаря немецкого посольства — Ганс фон Херварт и Гебхард фон Вальтер. Схватив фон Херварта за руку, фон Вальтер обратил его внимание на то, как вышедшие из самолета Риббентропа офицеры гестапо пожимают руки своим коллегам из НКВД и обмениваются с ними улыбками. «Им явно нравится, что они наконец смогут сотрудничать друг с другом, — заметил фон Вальтер. — Но берегись! Это будет иметь катастрофические последствия, особенно когда они начнут обмениваться досье»60.
Пережитое
Лейтенант, сказавший Гнедину об обмене досье, быть может, и лгал. Но факт по меньшей мере одностороннего сотрудничества между двумя зловещими учреждениями сомнений не вызывает. Речь идет именно об одностороннем сотрудничестве, ибо данных о том, чем в то время помогало гестапо НКВД, нет. Но, с другой стороны, мы располагаем информацией о некоторых операциях, проведенных НКВД в интересах гестапо. Так, вскоре после подписания пакта между Сталиным и Гитлером НКВД приказал доставить всех немцев и бывших австрийцев из тюрем и лагерей, в которых они в тот момент содержались, в московскую Бутырскую тюрьму. Там с ними какое-то время хорошо обращались, подготавливая к передаче гестапо на демаркационной линии в Польше.
В эту группу вместе с коммунистами, другими немецкими антифашистами и беженцами-евреями были включены также немцы — специалисты и рядовые рабочие. В их числе был и Александр Вайсберг. Некоторые из предназначенных для выдачи гестапо людей в прошлом занимали высокие посты в Коммунистической партии Германии. Жертвой этой жестокой операции стала Маргарете Бубер, жена исчезнувшего в пору террора Гайнца Ноймана. Когда Вайсбергу сообщили в Бутырках, что его высылают в Германию, он напомнил молодому офицеру НКВД, что он еврей, и попросил отправить его в Швецию. Столь же безрезультатно протестовали против выдачи германским властям и другие немецкие евреи. Осенью 1939 г. — весной 1940-го всех их передали гестапо62. Многие из них потом погибли в Аушвице.
Еще одной сферой сотрудничества, предусмотренного советско-германским пактом, была торговля. Переговоры начались в октябре 1939 г. и привели 11 февраля 1940-го к подписанию бартерного соглашения, согласно которому значительные объемы советского стратегического сырья (кормового зерна, нефти, железной руды, металлического лома, чугуна, марганца и платины) обменивались на немецкую промышленную продукцию, станки и вооружение.
Последнее, однако, включало не три броненосных крейсера, как того добивалась Москва, а только один.
Усилия Сталина подкрепить новые политические отношения экономическими мерами оказались хорошим подспорьем для немецкой военной машины, поскольку помогли сорвать британские попытки установить экономическую блокаду Германии63. Вплоть до самых последних минут — до трех часов утра 22 июня 1941 г., когда началось нападение Гйтлера на Россию, — длинные составы с советским зерном, рудой
Шестидесятилетие Сталина
Когда Сталину в декабре 1939 г. исполнилось шестьдесят, родина прославила его речами, песнями, литературными произведениями, в которых он представал любимым вождем страны победившего социализма.
Уже 19 декабря около половины объема шестиполосной «Правды» было посвящено дню рождения Сталина. На следующий день пять из шести страниц «Правды» были отведены под краткую биографию Сталина, выдержанную в самых подобострастных тонах. Юбилейные материалы вытеснили сообщения о финской войне, вызывающей все большее беспокойство в связи с тяжелыми потерями с советской стороны. В трамваях можно было услышать из уст москвичей: «Мы думали, что все закончится за четыре-пять дней. Финны, по-ви-димому, крепкие парни. Вероятно, не все они, как нам казалось, против белого режима»65. В сам день рождения, 21 декабря, советские газеты — в отличие от западных — не сообщили об отступлении советских войск на Заполярном фронте под мощным финским контрнаступлением. Это не было бы хорошим подарком Сталину ко дню его рождения, хотя, скорее всего, информацию об этом он получил.
А в тот день газеты заполнили восхваления Сталина членами Политбюро, другими государственными деятелями, впоследствии опубликованные в изданной 300-тысячным тиражом книге. В ней сообщалось, что Сталин ко дню своего рождения получил 10 150 посланий от различных организаций и 5 155 от отдельных лиц плюс 1 508 от детей66. Указом Президиума Верховного Совета ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда, а Совнарком учредил Сталинские премии.
Десятью годами раньше Сталина в день пятидесятилетия приветствовали как лучшего ленинца, под руководством которого Советская Россия построит социализм. Теперь главной темой стало утверждение, что он блестяще выполнил эту историческую миссию. В поздравлениях ко дню рождения предстала вымышленная жизнь, в которой Сталин всей своей деятельностью доказывал, что он — революционный вождь.
Тон индивидуальным приветствиям задал Молотов, заявив, что Сталин продемонстрировал своими замыслами и делами истину сказанного им в ответ на поздравления ко дню рождения в 1929 г.: «Вы не должны сомневаться, товарищи, что и в будущем я готов посвятить делу рабочего класса, пролетарской революции и мирового коммунизма все мои силы, все мои способности и, если потребуется, всю мою кровь, капля по капле». Ворошилов в своем приветствии пылко расписывал Сталина как военного и политического гения.
Для Хрущева «биография Сталина — это славная история нашей большевистской партии».
Для Берии Сталин был «величайшим человеком нынешней эпохи, самым глубоким теоретиком нашего времени и гениальным стратегом и тактиком пролетарской революции». И панегирики эти звучали из уст людей, входивших в непосредственное окружение самодержца, людей, которые жили по его милости, руководили в отведенных для них сферах, подчиняясь его диктату, и знали, каким именно хотел бы видеть себя возвеличивающий свою личность повелитель и господин в глазах современников и будущих поколений.