Стальной барон

Ардмир Мари

– Этой ночью некромант тебя не призовет. Побережет. Ты отныне в союзниках.

– Рада знать, но вопрос в другом… траву секвори приложить к ожогам надобно.

– Завтра, - отмахнулся варвар лениво и словно бы заснул.

Настоять не посмела, да и сама уже носом клевала и держалась из последних сил. Поднос убрала в угол палатки, выудила из сумок два одеяла. Одним укрыла сына ночи, другим себя, а затем потушила свечу.

14

Шестой день в пути, седьмая ночь вместе. На этот раз остановились на самом дорогом постоялом

дворе города Сер. Приехали затемно, уставшие, но довольные. Стафорд уверился в молчании некроманта, а потому ускорил продвижение вереницы карет к Адару. За эти сутки они наверстали расстояние равное трем дням прошлого пути. После ночевок на свежем воздухе высокородные иноземки согласились мчаться во всю лошадиную прыть к чистым постелям на перинах и ванным с душистой пеной. А потому продвигалась процессия без долгих остановок, вальяжных прогулок девиц по осенним просторам Дакартии и без неизменного привала на обед. Сцепив зубы в каретах тряслись все и, добравшись до комнат, наконец-то свободно и радостно вздохнули. Счастливы были все, кроме Ариши, она, глядя на израненные руки варвара, хмурилась, поджав нежные губы.

– Я просила не сдирать…

– Это вышло случайно.

А что еще сказать, если в прошлую ночь, он, несмотря на все предупреждения, лег на правый бок и притянул спящую кареглазку к себе. И как сказал бы Дерек: «Эта плохая, но такая приятная привычка, давно вошла в кровь». Ему не спалось, она металась из стороны в сторону, а обнял, так все беспокойство улетучилось. Смешно ли, но рука, на которой Ариша спала, заживала быстрее, а потому борон не особо обращал внимания на ожоги.

– Зря я послушалась, - девушка нахмурилась, - нужно было траву приложить и ночью и утром и после обеда. Благо Лерф много ее собрал.

– Ты бы в той охапке и уснула. К тому же, мы спешили, - напомнил Стафорд, с улыбкой глядя, как она аккуратно снимает с него рубашку. И почему-то избавившись от плена белой материи, хотелось, чтобы она смотрела с предвкушением в глазах, как голодный путник, на жаренного поросенка, а не как оттстраненный лекарь на безголового сорванца.

– Спешили?
– кареглазая удивленно воззрилась на него, сидящего на кровати.
– Куда спешить? Мы же из графика не выбились… - Покачала головой, принимаясь за нанесение мази не его плече.
– Десять дней, мы бы успели в сроки.

– Нужно поторопиться. Меня насторожили слова Наз Завайя о том, что тебе дожить надо.
– К тому же старый Вастар писал о странной активации черных оборотней близ города Даким. Ищут что-то и не могут понять, какое проклятье спугнуло четырехсотенную свору волков и заставило сбежать с поля боя.

– Словно бы не досказал главного, но предупредил, - согласилась Аришка и прошептала: - А меня другие слова в смятенье ввергли…

Минуту, а может и две он надеялся, что она продолжит мысль, но нет, кареглазка занятая врачеванием упорно молчала. И прикусив губу медленными дразнящими движениями покрывала тонким слоем мази разодранные волдыри на его груди и плече.

Когда она отступила, и дышать сталь легче, он спросил:

– Так какие слова некроманта насторожили тебя?

– А, - пожала плечем, - просто я понять не могу, почему он назвал нас парой.

–

Нас?

– Да, тебя и меня. Уверена, он не просто так об этом заговорил.
– Девушка обмакнула пальчики в склянку с другой мазью и наклонилась к лицу оборотня, задумчиво произнеся: - И почему именно ты?

Воспринимать ее слова, как пренебрежение Стафорд и не думал, малышка всего лишь насторожена. Но не подшутить над ней, такой серьезной, просто не мог:

– Хочешь сказать, не достоин?

В его голосе чуть оскорбленное веселье, в глазах укор, а Арише все равно. Вот же, лекарка!

– Я не об этом, - отмахнулась, как от глупости несусветной, и продолжила говорить, размышляя вслух: - На то, чтобы выделить нас из общего потока, у него должна быть причина.
– Глядя куда-то вдаль, она сжала кулачки и заявила воинственно: - Ни за что не поверю, что все это было сказано без умысла. Как пара мы ему полезны.

– И тебя гнетет вопрос: почему?

Кареглазая посмотрела на барона робко и кивнула несмело. Уставшая и притихшая, ей сейчас не дашь больше шестнадцати. Совсем девчонка, но пахнет сладко: опять розой с капелькой меда. А может быть, это память играет в злую шутку, возвращает ее прежний аромат кожи и будоражит воображение? Свечи, кровать под прозрачным балдахином, поздняя ночь и дождь, накрапывающий за окном, чем не очередная фантазия?

Варвар судорожно сглотнул, прищурился, стараясь не выдать жажду:

– Быть может потому, что я чрезмерно исполнителен, противостою герцогу Равии и знаю, где найти грот некроманта.

Она наклонила голову в знак согласия и задала следующий вопрос:

– Ну, а я зачем тогда? Ведь можно было тебя попросить. Или Гаро. Переходы недалекие, у будущего короля в руках все козыри.

– Не скажи, - барон фыркнул, - в отличие от тебя мы не милосердны и более склонны мстить, обманывать, карать, стремимся к власти. А временами готовы поступиться честью.

– Не правда!
– опять сжала кулачки, подалась чуть-чуть ближе.
– Не наговаривай...

Он прищурился потянув носом тонкий запах девичьей кожи, еле сдержал внутреннего волка и не потянулся к ней:

– Кхм, ты меня сейчас защищаешь или Гаро?

Смущенно отпрянула и даже порозовела немного, прошептала чуть слышно: «Обоих» и поднялась. Вымыла руки, пригладила волосы и вновь отрывисто заговорила. Волнуется.

– Наз Завай слишком сильно радовался тому, что я женщина, а уже потом моим знаниям лекаря… - запнулась, застыв на мгновенье.

– И широкой практике по спасению бесеков, - добавил Стафорд, стараясь шуткой вывести ее из оцепенения.

Она не поддалась, наоборот услышав это, дрогнула.

– В дневнике некроманта говорится о запретах для... игроков.
– Обернулась виновато глядя на барона. Хотя он и так уже догадался, кого она прикрывает незамысловатым словом: «игроки».
– Они получали невыполнимые задания, условия которых не редко противоречили друг другу. И если условия были соблюдены, а задание выполнено обо… игрок получал свободу.

Прокололась, но вида не подала. Смешная.

– Думаешь, с ним сыграли в такую же игру? Пообещали освобождение?

Она помотала головой, прошептав с горечью: