Старлинг Хаус
Шрифт:
ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРИ
До офиса констебля в Мадвилле девять миль, но кажется, что больше. Офис шерифа каждый год приобретает более крупные и блестящие внедорожники, но машина Мэйхью пахнет горячей мочой и сигаретами. Из вентиляционных отверстий дует воздух. Мои волосы прилипли к щеке, покрытой сажей и
— Не в этот раз, Карл.
Через две мили я объявляю, что хочу в туалет. Мэйхью игнорирует меня. Через милю я говорю ему, что меня сейчас стошнит, и искусно задыхающимся голосом умоляю его притормозить и открыть дверь. Он даже не удосуживается вздохнуть.
После этого я сосредоточиваюсь на том, чтобы подойти к двери достаточно близко, чтобы подергать за ручку, и думаю, насколько больно это будет, пока он не говорит устало:
— Детские замки включены, Опал.
Я отпускаю ручку.
— Послушайте, я просто хочу знать, был ли Джаспер, был ли он… — Я прижимаюсь лбом к окну. — Вы не знаете, забрали ли они детей из мотеля?
На минуту мне кажется, что он снова начнет меня игнорировать, но в конце концов он говорит:
— Нет.
Я ловлю в зеркале заднего вида свой собственный взгляд, красноватый и дикий, и быстро отворачиваюсь. Последние несколько миль пролетают в тишине. Плохие мысли так и норовят вырваться наружу — например, последнее, что я ему сказала, было «иди к черту», но я не позволяю им вырваться на поверхность.
Центр содержания под стражей округа Муленберг — это невысокое бетонное строение, зажатое между свалкой U-Pull-It115 и Waffle House, которая одновременно является остановкой Грейхаунда. Мне кажется, что внутри должно быть тускло и мрачно, но здесь только белый кафель и яркие лампы в баллонах. Он выглядит на несколько десятилетий новее, чем средняя школа.
За киоском сидит женщина с осветленными волосами. Констебль кладет на стойку пластиковый пакет, и она берет его, не отрываясь от рабочего стола.
— Это мой телефон?
Ни один из них не смотрит на меня. Мой телефон с жужжанием ударяется о прилавок.
— Извините, это мой, дайте мне его…
Констебль Мэйхью приподнимает свою дурацкую шляпу перед секретаршей и тащит меня за локоть прочь. Мои теннисные туфли визжат по полу.
— Кто звонит? Вы видите имя? Пожалуйста!
Мэйхью тянет сильнее, и я замираю, болтаясь на одном локте, пока он ругается сквозь усы.
— Просто скажите мне, кто это, умоляю вас. Там пожар, и я не знаю, спасся ли мой брат.
Секретарша отрывается от компьютера, чтобы посмотреть на мою одежду, покрытую пеплом, на мои выжженные глаза. Она опускает взгляд на мой телефон с выражением святого, совершающего неохотное чудо.
— Кто-то
Я опускаюсь, плечи вздрагивают, сердце разрывается на части.
— Можете проверить мои пропущенные вызовы? Пожалуйста, мне просто нужно знать…
— Давай, Опал, пора идти. — Мэйхью засовывает две руки мне под мышки.
Секретарша прокручивает страницу, акриловые ногти постукивают по моему экрану.
— Просто Хит, снова и снова. — Она цокает языком. — У него все плохо, милая.
— Можете проверить мои сообщения? Вы же знаете, как дети ненавидят звонить…
Секретарша листает мои сообщения, а Мэйхью уже заработал себе грыжу, пытаясь поднять меня, когда стеклянные двери распахиваются.
Это Бев. Дымящаяся, глядящая сквозь размазанный пепел, как ангел-мститель со стрижкой. Шарлотта тревожно бежит за ней, одаривая регистраторшу болезненной улыбкой.
Бев останавливается на полпути через холл и скрещивает руки. Она окидывает нас яростным взглядом, и если бы у меня оставалось хоть капля эмоций, я бы ужаснулась. Этот мотель был ее жизнью и средствами к существованию, ее домом, который исчез из-за того, что я решил ударить по зубам не того человека. Интересно, сможет ли констебль Мэйхью упрятать меня за решетку до того, как она хладнокровно убьет меня?
Бев медленно спрашивает:
— Может, кто-нибудь объяснит мне, что за чертовщина здесь происходит?
Констебль опускает меня и надувает впалую грудь.
— Мэм, я попрошу вас покинуть помещение. Я расследую преступление.
— Ну и ну, констебль. Я расследую, почему вы надели наручники на одну из моих гостей, а не передали ее врачам скорой помощи.
Я встречаюсь взглядом с Шарлоттой, стоящей за спиной Бев, и мне удается произнести одно придушенное слово.
— Джаспер?
Шарлотта говорит:
— Они потушили пожар, но никого не нашли. Я не думаю, что он там был.
Я пропускаю следующие несколько предложений, потому что занята тем, что вываливаю кишки на пол. Когда все заканчивается, я чувствую себя пустой и хрупкой, как пластик, который слишком долго пролежал на солнце. Секретарша бросает в меня рулон голубых бумажных полотенец, и я игнорирую его, пытаясь вспомнить трюк с дыханием.
К тому времени как я отклеиваю череп от плитки, Бев тычет пальцем в лицо констеблю.
— Не говори со мной так, ты, чертов ковбой из торгового центра…
— Послушай, Бев, я избран народом этого великого штата…
— Ты ездишь на мамином Понтиаке, Джо! Они больше не разрешают тебе пользоваться фарами! — Она уже в нескольких сантиметрах от него, голос упал до придушенной угрозы. — Мы думали, что она умерла, пока кто-то не сказал нам, что ты притащил ее сюда.
Мэйхью изо всех сил старается смотреть в упор на Бев, которая превосходит его на несколько дюймов и по меньшей мере на двадцать фунтов.