Стажер магического сыска

Гладкая Юлия Борисовна

— И благодаря моей решительности, — Глеб сделал ударение на последнем слове, — мы хотя бы узнали, что Морозов непричастен к исчезновению Елизаветы Михайловны.

Воронцова нервно дёрнула плечом.

— Что же нам это дает? — спросила она. — Хорошо, предположим, дочка губернатора жива-здорова, не похищена. Как нам это поможет расследовать убийство девяти женщин в лесу? Или вы, как и Боровой считаете, что наш единственный свидетель, который мог дать показания, просто так взял и повесился? От душевного расстройства? Это — убийство, Глеб Яковлевич, ещё одно

звено той же цепи. И я ожидала от вас помощи. Помощи, понимаете? Начальство связывает меня по рукам и ногам, а мой стажёр в это время, как вор в ночи крадётся по чужим домам и подслушивает? Вы что, не понимаете, что ваши пересказы чужих разговоров ни в одном суде не примут?

Анна Витольдовна вздохнула и сжала губы в тонкую линию.

— Я хоть что-то делаю, а не сижу, сложа руки, — сердито огрызнулся Глеб. — Я достал нам информацию, которая внесла хоть малейшую ясность в происходящее.

— Господин Буянов, — отчеканила начальница, крепко стиснув пальцы, — ступайте и помогите Андрею Егоровичу. Возможно, хоть так от вас будет прок, если вы никак не в силах усвоить методы ведения следствия. Видеть вас не могу больше.

Обиженно фыркнув, Глеб надел цилиндр и вышел из кабинета. Не переставая ругаться себе под нос, распахнул дверь в архив. Андрей, изучавший очередной снимок ауры, понял всё без слов.

— Плохо всё прошло, да? — осторожно спросил он.

— Хуже некуда, — буркнул Глеб. — Сослала меня к тебе. Никакой благодарности от этой женщины. Мы шеями своими рисковали, чтобы хоть как-то в расследовании продвинуться, а она всё одно — вы не помогаете, господин Буянов, какой от вас прок, господин Буянов, даже отчет написать не можете, тьфу.

Он сердито плюхнулся на скрипнувший стул.

— «Мы»? — переспросил встревоженный аурографист.

— Про тебя я ей не сказал, не беспокойся, — отмахнулся Глеб.

С нервным вздохом облегчения Андрей снова уткнулся в снимок.

Внутри Глеба всё клокотало. Что ни делай, никак Воронцовой не угодить. К чёрту всё, сразу бы уехал куда подальше и никто бы ему не выговаривал. Он сердито засопел, раздумывая, не махнуть ли и в самом деле рукой, да и не подать рапорт об увольнении, но в этот момент вспомнил про конверт, лежащий в кармане. Глеб хлопнул себя по лбу.

— Совсем из головы вылетело! Андрей, у меня для тебя сюрприз.

Он протянул конверт другу.

— Что это такое? — подозрительно спросил аурографист, опасливо косясь на белую бумагу. — От кого?

— Прочитай и узнаешь.

— А почему сургуч уже сломан?

— Ой, — Глеб махнул рукой, — Андрей, ну хоть ты мне мозги не сверли. Просили тебе передать. Так что надевай сегодня самый накрахмаленный воротничок и не забудь цветы.

Он поднялся со стула.

— А ты куда? — спросил аурографист.

— Да пошло всё к черту. Хватит с меня. Я пошёл домой, мне надо отдохнуть. Если придет наша мегера — пусть увольняет. Я от неё уже устал.

Пока Андрей испуганно хлопал глазами, Глеб вышел из его темного логова и отправился домой. По пути зашёл в магазин, прикупил бутылку вина,

на какую хватило денег. Порфирий Григорьевич в гости всё не заходил, так что пришлось напиваться одному. Пускай все проваливается, куда подальше. Весь Парогорск, все эти убийства, все эти Анны Витольдовны скопом. Завтра же он уйдёт на вокзал и отправится куда угодно, лишь бы подальше от этого места.

Пойло оказалось на редкость гадостным, зато пьянило отлично. Так что Глеб и сам не заметил, как стены и потолок закружились в карусельном хороводе. Кое-как раздевшись, он рухнул на кровать и мгновенно провалился в чёрную бездну.

Спать, однако, долго не пришлось. Кто-то со всей дури барабанил в дверь так, что дребезжали стекла.

Проклиная всё на свете, Глеб поднялся с кровати, замотался в одеяло и пошёл открывать. На пороге стоял бледный и встревоженный Кузьма Макарович.

— Что такое? — пробормотал Глеб. — Боже, который час?

— Пятый час утра, — мёртвым тоном ответил полицейский, судорожно сглотнув.

— Что случилось? Вас Воронцова послала?

— Беда у нас, Глеб Яковлевич…

— Ну чего такое, говорите уже!

— Андрея Егоровича убили…

Глава 18

Глеба словно обухом по голове ударили. Он пытался понять сказанное, но мозг отказывался верить в услышанное.

— Как убили? Совсем? — зачем-то спросил Глеб.

— Глеб Яковлевич! — возмутился сыщик.

— Понял. Подождите, сейчас.

Глеб не закрывая дверь бросился у уборную, сполоснул лицо, сделал несколько глотков воды и сплюнув в раковину посмотрел на себя в зеркало. Взъерошенный, помятый. Но живой. Живой, чёрт побери. А Андрей нет… Да как так вышло-то?

Ещё раз плеснув на лицо и шею, Глеб вышел в комнату, где уже на стуле сидел Кузьма Макаревич, хмуро разглядывая грязный пол.

— Готовы? — спросил сыщик не поднимая глаз на Глеба. — Тогда едем. Я надеюсь, вы не завтракали, а то зрелище там не из приятных.

Глеб, схватив сюртук и цилиндр, кивнул и мужчины покинули квартиру.

— Как это произошло? — спросил Глеб, когда они садились в машину.

— А вот это вы нам расскажете, — отозвался сыщик и завёл мотор.

Из-за темноты Глеб никак не мог понять куда они едут, да в сущности и город он ещё знал не так хорошо, чтобы ориентироваться в нём и днем и ночью. Наконец машина остановилась возле какого-то дома. Городовой, вынырнувший из темноты, коротко кивнул им и вновь занял свой пост.

Глеб как привязанный последовал за Кузьмой, а тот, призвав магический пульсар для света, повёл его во внутренний двор. Дома здесь стояли как говорится колодцем, но все окна располагались с видом на улицу. Внутри же сплошные глухие стены. Слепые и бессловесные.

Сыщик скрипнул калиткой, закрывающей вход на тёмную лестницу, и осторожно принялся спускаться.

— Тут ступени крошатся, аккуратно там, — поделился он.

Глеб хотел поблагодарить, но в этот моменты они нырнули в подвал и все слова вмиг вылетели из головы.