Стёпа и зеленые человечки

РавиШанкаР

– Что? – поразилась Лури. – Я буду жаловаться Правителю! Это незаконно!

– Неужели? – спокойно спросил Лаор. – А объявлять Наследником юношу, не имеющего отношения к нашей Семье – законно?

Лури похолодела:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что я имею в виду, - отрезал Лаор. Точнее, Дом Лаор.

– Заприте эту женщину во Внутренних покоях, - сказал он сыновьям. – Пусть ей будут доставлены все возможные удобства, но сторожить её следует пуще глаза. Она опасна. А мне придётся расхлёбывать всё, что она натворила!

– Нири, - не выдержала Лури, - я хочу видеть

Нири.

– Зачем? – отозвался Дом Лаор. – Нири – умная девочка, ты не смогла отравить её своим ядом, и я намерен действовать, чтобы так оставалось и впредь. Не волнуйся, дорогая невестка, я найду ей достойного Супруга.

И тут Лури поняла, что проиграла по всем статьям.

Глава 27. Запоздалые сожаления

Грам не понимал, сколько времени провёл в проклятом отсеке. Зеленокожие приходили ещё три раза – давали напиться, кормили безвкусными мягкими светло-розовыми кубиками и отводили в соседний отсек совершать гигиенические процедуры. В общем, с ним обращались довольно мягко – не били, не издевались, не применяли шоковый хлыст. Грам счёл за лучшее подчиниться – теперь он понимал, как это больно, но ещё больнее было от сознания того, что он станет для кого-то из Высших просто игрушкой – бесправной, бессловесной, с которой можно творить всё, что угодно.

Пару раз приходил зеленокожий, который маленькой прозрачной палочкой брал у Грама кровь, надевал на запястья и лодыжки диагностические браслеты, подносил к глазам какой-то странный блестящий прибор – скорее всего, смотрел сетчатку. Видимо, полученный результат не слишком его удовлетворил, потому что Грама заставили несколько раз выпить какое-то горьковатое зелье, от которого шумело в висках и кружилась голова. Потом действие зелья проходило, и к Граму вновь возвращалась способность мыслить ясно. Он искал возможность – любую возможность – сбежать или каким-то образом дать знать о себе родным и не находил. Конечно, Ирон сумел сбежать с проклятого корабля, но Граму такое было не по силам. Во-первых, наученные горьким опытом Келуджи почти постоянно держали его связанным, во-вторых, единственной возможностью улизнуть была вентиляционная шахта – до этого Грам допёр довольно быстро. Но, мрачно меряя взглядом размер решётки шахты и ширину своих плеч, он пришёл к выводу, что если даже и удастся освободиться – то туда он точно не пролезет. То, что было под силу стройному, изящному Ирону, не получится у крепкого, мускулистого Грама. Ещё одной возможностью был побег в то время, когда ему давали еду и воду. Но и здесь проклятые Келуджи проявляли весьма разумную осторожность – никогда не заходили в отсек числом менее трёх, причём в любой ситуации на Грама было направлено, как минимум, два шоковых хлыста. А повторять печальный опыт ему не хотелось.

Оставалось только надеяться, что обманутые покорностью Грама, Келуджи потеряют бдительность, и он сможет вырваться в коридор. И что дальше? Это братец прекрасно знал внутреннее расположение корабля Келуджи – к заданию матери он готовился очень тщательно. А он, Грам, даже если и вырвется – то не знает, куда бежать, и не представляет себе даже приблизительно, где могут находиться челноки. К тому же численность экипажа для него тоже оставалась загадкой. А ведь много полезных знаний можно было получить, просто связавшись с Большим Информаторием. И сейчас Грам клял себя за самонадеянность и глупость, за то, что в своё время больше уделял внимания весёлым вечеринкам и доступным партнёрам, чем учёбе. Ведь был же в университете предмет «Расы Каталога», был… Прилежный Ирон его посещал, а Граму… Граму частенько ставили минимально необходимое количество баллов, просто закрыв глаза и понимая, что с разъярённой Лури лучше не связываться…

А сейчас он не слишком хорошо себе представляет даже Высших: все знания о них – это смесь глупеньких бульварных романчиков, развлекательных «горячих» статей и пересказов всяких страшилок не самых умных однокурсников. И даже если хоть одна треть из того, что он помнит - правда, то лучше самоубиться сразу, чтоб не мучиться. Потому что его точно не найдут и не спасут.

Грам осторожно извернулся в путах - тело начинало затекать - и продолжил думать. Он за всю свою

предыдущую жизнь столько не думал, сколько в этот сравнительно небольшой отрезок времени в этом проклятом отсеке. Грам пытался взглянуть на себя со стороны – и то, что он разглядел, ему не понравилось. Очень не понравилось. Взять хотя бы его отношения с Ироном – ну что плохого ему сделал старший брат? И ведь пока был жив отец, они относились друг к другу совершенно по-другому, сейчас Грам это вспоминал. А вот после его смерти… Мама… Мама всегда его любила и не любила Ирона, сейчас Грам понял это совершенно ясно. Но за что? Сейчас, когда у Грама чудесным образом проявилась способность мыслить логически, он понимал, что старший брат во многом превосходил его – был гораздо умнее и способнее, никогда не влипал в разные неприятные истории, которые Лури приходилось заминать, используя свои связи и влияние, относился к матери с неизменным почтением… Но Лури никогда не выделяла и не баловала его, как Грама… И Ирон сумел добыть Носителя – теперь-то Грам понимает, как он рисковал… А в благодарность мать хотела отдать его в Младшие…

Но что толку думать попусту? Ирон сумел устроить свою судьбу, и даже если она будет печальной, нельзя сказать, что он не боролся… А он, Грам, всю жизнь вёл себя, как избалованное, капризное дитя, и в то же время жил по указке матери, полностью попадая под её влияние и не давая себе даже труда задуматься, права ли она. Ведь ему хорошо жилось, а о других он и не думал. И вот куда это привело… неужели он так и сгинет у Высших? Неужели ему никто и ничто не поможет?

Так спрашивал Грам сам себя и боялся ответить. Потому что в глубине души он уже знал этот ответ.

***

Зултахх спросил у Тахгррэ, оставшегося за старшего у боевых тахо:

– Как там ризитеец?

– Получает пищу и воду, - ответил тот.
– Модификации проходят относительно нормально. Была какая-то странная реакция на гормоны, но целитель Лутахх говорит, что сейчас дисбаланс удалось выровнять с помощью зелий.

– Хорошо, - кивнул Зултахх.
– А как его поведение? Нет агрессии?

– После того, как вы беседовали с ним лично? – усмехнулся Тахгррэ. – Нет. Хотя, конечно, это и не совсем правильно…

– Что неправильно? Его реакция?

– Нет, не это… Понимаете, это ведь не заказ…

Зултахх прищурился:

– Тебе его жаль? Совесть проснулась? А когда мы похищали Кшанти и тех… с планеты Грязь… она у тебя спала… глубоким сном.

Тахгррэ вздохнул:

– Мы тогда не на себя работали. У нас был заказ. А сейчас, получается, мы совсем случайного ризитейца забрали…

Боевой тахо вздохнул, не в силах объяснить понятнее. Зултахх тоже вздохнул. У боевых тахо был некий своеобразный кодекс чести, и, нарушив его, они чувствовали себя виноватыми. Поделать с этим ничего было невозможно, тем более, что приказы они всё равно выполняли. Однако, пока боевой тахо не находил для себя некий моральный выход, чувство вины оставалось, а это ослабляло столь совершенных в остальном воинов. Но Зултахху это сейчас было нужно меньше всего, поэтому он попытался воздействовать на моральное состояние подчинённого, с тоской подумав о том, что если бы здесь была Зулэлии, то она объяснила бы всё так, как надо. Но не попытаться он не мог.

– Послушай меня, Тахгррэ, и передай мои слова всем, кто начнёт сомневаться. Да, мы сработали без заказа. На себя. Но вспомни, о чём говорила Зулэлии - нашим Кланам грозит гибель. Скажи, стоит ли жизнь всех тахо, элии и синисте жизни одного случайного ризитейца? К тому же, если нам удастся стать свободными – мы сами будем решать, что делать, а чего не делать. Понимаешь?

Тахгррэ задумался. Зултахх прямо физически почувствовал, как ему тяжело обдумывать услышанное. Боевые тахо не думают. Боевые тахо выполняют приказы. Любой ценой. Но Тахгррэ, похоже, пришёл к каким-то выводам.