Стихотворения и поэмы

Рыльский Максим Фаддеевич

2. СЕРДЦЕ ШОПЕНА

Стоит в Варшаве церковь. Там стена Скрывает человечества святыню — Шопена сердце. Тишина полна Биеньем сердца этого доныне. Навеки нам остались, не на миг, Узорные сплетенья нотных знаков… Когда касался клавиш Фредерик, То сам Мицкевич — сам Мицкевич плакал. И если долг последний воздаем Мы самым близким, милым, — неизменно Нас осеняет траурным крылом, Летя сквозь медь оркестра, марш Шопена. В Париже, на Майорке голубой Он жил одной великою мечтою, И ветер Польши — пленной, но живой — Взмывал над каждою его строкою. Мазурки, полонезы… В них звучит Народа голос, властный над творцами… И из стены церковной говорит Шопена сердце с нашими сердцами… 28

мая 1957 Париж

3. СОЛОВЬЯМ УКРАИНЫ

В разлуке с соловьями Украины Смешно, да сердце старое болит: С ним говорит, его зовет, манит, Как будто юность, край мой соловьиный. Версаль и Лувр не могут не пленять! Как хороша французская столица! Оно, конечно, гостю не годится О Лохвице в Париже вспоминать, Забудь о Миргороде и о Сквире, Лесной свой Голосеев позабудь,— В лесу Булонском сладко дышит грудь, Как рай и омут он известен в мире! Здесь множество приветливых людей, Сады здесь удивительно густые, Но вербы не могу забыть родные — Их голоса в чужой стране слышней. Мой край родимый, край мой соловьиный, Как взгляд ребенка, ты меня томишь, Как ни одно вино, меня пьянишь! По соловьям тоскую Украины! 29 мая 1957 Париж

4. СНОВА О СОЛОВЬЯХ

Лаванду возле Арля видел я, Я высохшие видел там маслины, — Мороз и эти посетил края. И вдруг раздался голос соловьиный, И сердце встрепенулось! И кругом Всё засияло — близко и знакомо! Садовника передо мною дом, И чернобривцы-бархатцы у дома. Наш Коцюбинский, как свою, на «ты» На Капри мальву звал, где тропки узки… Но понял я: французские черты Приобрели родные нам цветы, И соловьи поют здесь по-французски! 3 июня 1957 Монпелье

5. ФЛАМИНГО

Впервые видел их на воле я. Над садом С Камарги к берегу летела стая их, — За дальний горизонт их проводил я взглядом, Как ласковых друзей, как братьев дорогих. Глаза мои с трудом за далью различали, Что птичьих шей изгиб — немой вопроса знак… Но прозаичным был базар крикливых чаек, Всё сборище морских разбойников-гуляк. Ватаги хищных птиц анчоусов ловили, И чайки чиркали крылами по волнам… А те, как быть должно, в край сказочный спешили, Сокровище свое найти надеясь там. Летите же туда, за море голубое, Пусть к цели вас ведет воздушная стезя! Проникло что-то в грудь навеки дорогое, Когда увидел вас… Спасибо вам, друзья! 4 июня 1957 Монпелье

6. НОТР-ДАМ

И мастера ж писатели, ей-богу! Без них мне попотеть пришлось бы много, Чтоб Лувр найти и отыскать Нотр-Дам, Парижа чрево вновь приблизить к нам… Париж раскрыли верно, без обмана Тома Гюго, Бальзака, Мопассана, За это им смиренно бью челом,— Ведь с давних дней мне город их знаком. Да… Не в тумане мысленного взора Я видел стены древнего собора, На башни глядя, окна и портал, Средневековья ночь я наблюдал. О чем молчат в тенях иссиня-сизых Химеры эти на крутых карнизах, Зачем, потупив свой угрюмый взгляд, Они на площадь Гревскую глядят? Собор! Сквозь волны грохота и пыли Перед тобой снуют автомобили, А ты стоишь, — но революций гром Лежит, как отблеск, на челе твоем… 14 июня 1957 Киев

7. АРЛЕЗИАНКИ

Венки, лампадки, пахнет тленьем… И только этот милый взор Глядит с веселым изумленьем На этот погребальный вздор. И. А. Бунин

Арлезианки — в фарандоле [57] За монастырскою стеной, Где саркофаги поневоле Забытой стынут стариной. Молчат под солнцем, под ветрами, Как не подумать тут, что им В пыли, оставленной веками, Доныне снится пышный Рим! Вдруг танца дивное плетенье Под тамбурин, в извивах лент… Девичий стан — и погребенье, Краса — и склеп, цветок — и тлен! Плывут в чудесном колыханье, Сзывают к пляске

всех людей — Невинно-белые созданья С огнями черными очей. Но вот свирели, тамбурины Меняют свой глухой мотив: С серпом девчонка в пляс старинный Идет, венчая праздник нив. Забытым пусть забвенье снится, Пусть мертвецы лежат в гробах, — Победной жизни колесница Плывет, как солнце в небесах… 23 июня 1957 Киев

57

В Арле (Провансе), в монастырском дворе, где стоят саркофаги еще времен римского владычества, я видел девушек-арлезианок, они исполняли провансальский танец — фарандолу.

8. АВИНЬОНСКИЕ КОЛОКОЛА

Сплошным трезвоном богомольным Ты, Авиньон, меня встречал… Недаром градом колокольным Еще Рабле тебя назвал. Твой перезвон прославить бога Зовет обманутых людей: Колоколов старинных много В особый ты собрал музей. И живы в медном этом пенье Преданья давние земли… В былые годы в заточенье Здесь пап держали короли. Готов я слушать перезвоны, Хоть божьей веры в сердце нет; Я здесь, на побережье Роны, Как старый юноша влюбленный, Шлю Авиньону свой привет. 29 июля 1957 Москва

9. РОНЕ

Рона, зеленая Рона Под Авиньоном седым! Церковные перезвоны Над побережьем твоим. Утром, в тумане тая, Звон проплывает, как сон, Словно мечта изжитая Давно минувших времен. Рона, лазурная Рона, Я как бы вновь расту, Видя пары влюбленных Там, на твоем мосту… Что создали люди, в груду Руин обратила ты С бурной завистью к чуду Невиданной красоты [58] . Рона, сребристая Рона, Глядя на поплавки, Сидят у твоих затонов Мечтатели рыбаки. Пусть люди вернутся эти С уловом чудесным в дома, Пускай проживут на свете Счастливо, как ты сама! 26 июня 1957 Киев

58

От старого Авиньонского моста, построенного в 1188 году, осталась только часть: его разрушила Рона (1669).

10. АДРИАТИКА

Воспоминание

Давно знаком я с морем темным, Что льнет к подножью крымских скал; Хотя оно зовется Черным, Но Синим я б его назвал. Был день сырой — он будто таял На мглистом диком берегу, Утиная летела стая На грозный Каспий под Баку. И, словно в зеркале, в просторе, По глади ясно-золотой, В Азовском отражаясь море, Шли тучки легкою грядой. Я видел вал тот сивогривый, Что моет Латвии предел, Я в воду Финского залива, Как в сталь бурливую, глядел. Бродил над Средиземным морем Я в дальнем солнечном краю… Они моим владели взором И душу тешили мою. Но вечный луч воспоминанья Мне жизнь под вечер озарил: Блеск Адриатики, сверканье В лазури ласковой ветрил. Чтоб шла простором дружбы трасса, Неси сквозь голубой туман Ты к берегам Торквато Тассо Челны твоих гостей-славян! Чаруй сердца, в глаза свети нам! Когда мы их раскроем вновь, Пускай горят соцветьем дивным Народов дружба и любовь! 23 июня 1957 Киев

11. ГОРОД РЕВОЛЮЦИЙ

И подвиг, и грусть, и утрата, И Сена, как вечность, нова. Здесь будто поныне Марата Звучат громовые слова. И толпы свой шум раскатили, Как шум Средиземной воды, Чтоб не было в мире Бастилий, Чтоб сгинули рабства следы. Колышутся синие блузы, И пуль учащается град, Бессмертная жизнь к Делеклюзу Приходит в огне баррикад. Парижские дни огневые Сверкают, как в горне металл: Здесь Энгельса руку впервые Карл Маркс гениальный пожал. Париж! Ты вдохнул в поколенья Огонь титанических сил, Знаменами Сопротивленья Кварталы свои осенил! 7 июля 1957 Киев