Стихотворения и поэмы
Шрифт:
И снова вьюжный вечер длится. Одна полковница томится.
Столица! Шумная столица!
В кавалергарда
[536]
на балу
Эрот пустил свою стрелу.
Ну что ж! Дуэль! Извольте биться,
Коль захотелось вам влюбиться.
А здесь? От мужа не добиться,
Чтоб приласкал. Здесь счастье снится.
Рычать, как лютая волчица?
В опочивальне на полу на волчью шкуру опуститься
И в мех коленьями зарыться и лбом о волчий череп биться
Перед иконами в углу?
Какая жалкая судьба!
Зовёт полковница раба:
"Эй, Увенькайка! На дуэли, ты слышал, Пушкин твой убит?
Предерзок этот был пиит. Его остроты надоели!"
Раб Увенькай в дверях стоит.
"Ты слышал — Пушкин твой убит?
Да. Он убит. А ты, калбит
[537]
, сегодня мною будешь бит.
Рассказывай, о чем ты шептался на казачьем базаре со своим Садвокаской?"
6
Он, окровавлен, бос и наг, был выброшен на солончак.
Соль проникала в поры, жглась. Всё тело облепила грязь.
А ноги связывал аркан.
Так присудил кокандский хан —
Чтоб был мучительно казнен с поличным пойманный шпион.
Кончалась служба толмача.
Он задыхался. Саранча вокруг носилась, стрекоча и крылышками щекоча
Ему лицо. Томился он.
И вдруг он понял — это сон,
Бред, вздор, предутренний кошмар.
Здесь не Коканд, здесь не Кашгар —
Он в Омске.
Свешиваясь с печи,
Томит иссеченные плечи овечья шуба горяча.
И тараканы, шеборча, бегут от первого луча,
Проникшего через оконце.
Неяркое, но всё же солнце
В окошко светит, трепеща.
В халате и без шаровар из спальни вышел злой хозяин.
Он в ссоре, видно, с Айналаин.
"Эй, Увенькай, ставь самовар!"
Раб выскочил из-под овчин. Раб быстро наколол лучин.
Проворен раб. Всему учен.
Вот самоварчик вскипячен.
"Извольте пить, пока горяч".
— "Подай-ка,
Всё выполнено.
Из дверей толмач выходит поскорей.
7
Толмач выходит поскорей, по снежной улице идет.
Вдруг видит: у штабных ворот толпа веселых писарей
Они тяжелый ящик через ворота тащат,
А сзади в шубе волчьей чиновник злой и желчный
Бежит, крича тревожно:
"Эй! Легче! Осторожно!
На снег углом не опускай!"
…Промолвил тихо Увенькай:
"Что тащите вы, писаря?"
— "Подарок от государя".
— "Какой?"
— "А видишь ли, убит
один столичный житель,
Пиит, что всюду знаменит,
Прекрасный сочинитель.
И некого печатать там,
И потому отправлен к нам
Печатный новенький станок!
Понятно ли тебе, сынок?"
Хитро злословят писаря, между собою говоря:
"Ах, как я рад! Доволен ты?"
— "Уж отдохну теперь я!"
— "Гусиные до темноты
Скрипеть не будут перья,—
Циркуляры, формуляры, постановленья, уведомленья, приказы, указы —
Всё на станке теперь будем печатать!"
Полковник допивает чай.
"Чего ты хочешь, Увенькай! Скажи скорее. Я спешу!"
— "Я вас о милости прошу".
— "Какую милость просишь ты?"
— "Хочу я изучить шрифты.
Я с русской грамотой знаком, с арабской грамотой знаком, с китайской грамотой знаком.
Хочу работать за станком,
Печатанье мне любо книг".
— "Добро придумал, баловник!
Что ж! После школы каждый день в печатню будешь ты ходить.
Учись, когда тебе не лень. Я разрешаю. Так и быть!
Позови ко мне правителя канцелярии —
Я отдам распоряжение, чтоб не забыть!"
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
"Работы много, друг, у нас,— сказал правитель канцелярский.—