Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Как следует сие обдумав в магистрате.
Вы можете моим компанионом стати,
Коль скоро ваша дочь захочет то, отстав
От милых для нее девических забав.
А то останется она ведь стара дева!"
Затрепетала я от горя и от гнева,
Услышав, как сие выкрикивает он.
Я вышла, говорю:
"Послушайте,
Персона ваша вся мне до того отвратна,
Что где вы сядете, там вижу грязны пятна,
И, как уходите, там всё еще пятно…
Когда ты прочь пойдешь, и дверь я и окно
Стараюсь распахнуть, Антон, сколь можно шире
Подлей тебя никто не проживал в Сибири!"
*
А дальше вышло так. Угрюм, потупив взор,
Пришел к отцу писец: "Зовет, мол, прокурор!"
— "А для чего, дружок?"
— "Да так… По делу, лично.
Каку-то смотрит он картинку неприличну".
Ушел отец. Домой вернулся через час.
Глядит он на меня, ах, не спуская глаз.
Зовет к себе в покой. Дверь запер на задвижку,
Дрожащею рукой выхватывает книжку.
"Читай-ка, дочь!"
Едва губами шевеля,
Шепчу: "Вояж в Сибирь по воле короля
В год тысяча семьсот шестьдесят первый…
Которое в себе отчет содержит верный…"
— "Отец! Да это ж труд аббата Дотерош
[644]
!"
— "Да. Правильно! —отец сказал мне.— Ты не лжешь .
В Париже куплено у книжника Дебюра
[645]
! —
Взял книгу тут отец.— А вот сия гравюра!
Рисуночек хорош? Фигуры узнаешь,
Которы поместил в сей книжке Дотерош?
Вот на гравюре сей знакома ли фигура?
То вымысел, скажи? А может быть, натура?"
О, боже! Какова мерещится мне дрянь!
Гравюра такова: изображенье бань,
Каких в Сибири мы не видывали сроду
[646]
.
Он, дымный, адскому весьма подобен своду,
Свод этих мнимых бань. Взобравшись на полки,
Торжественно сидят нагие мужики,
А рядом —
"Где ж бани таковы сумел он подглядети?"
— "Ты подожди-ка, дочь,— родитель молвит мой,—
Ужель не узнаешь ты здесь себя самой?
Ужель самой себя не можешь ты узнати?
Признал ведь прокурор, признали в магистрате…"
*
Так в величайшую попала я беду.
"Отец,— кричу,— отец! Я в монастырь уйду!
Чтоб скрыться от стыда, иное есть ли место?
Пусть буду я, отец, Христовая невеста!"
— "В монашки хочешь?"
— "Да! — безумно я кричу.—
Я ж опозорена. Покой найти хочу.
За грешны помыслы приму я наказанье,
А мне помогут в том посты и бичеванья.
Отец,— кричу ему,— иди же поскорей!
И всё ты разузнай насчет монастырей,
Как принимают в них, устав в котором строже…
О, боже! Помоги мне, всемогущий боже!"
Спровадивши отца, за книжку вновь берусь.
О, злой Шапп д'Отерош! Приехав к нам на Русь
Зрить через солнца лик Венеры прохожденье,
Премудрые весьма ты сделал вычисленья,
Чтоб с достоверностью все люди бы могли
Знать расстояние от солнца до земли.
Вот для сего, аббат, и книгу публикуешь,
Европа рада вся, и ты, аббат, ликуешь,
ту солнца параллакс
[647]
решил определить.
Затея доблестная, что и говорить!
Почто же, д'Отерош, служа своей науке,
Людей ты оболгал, меня обрек на муки?
Кому в угоду, Шапп, так опоганил ты
Невинные мои девически мечты?
Венерин Башмачок зачем ты брал в подарок?
…Ах, помню: был июль не по-сибирски жарок,
А осень — холодна. Осталась я одна.
Бывало, у окна сижу всю ночь без сна,
Одною лишь мечтой напрасною согрета:
Придет, мол, день златой позднего бабьего лета!
Что сделала тебе плохого я, аббат?
<