Стихотворения

Лимонов Эдуард

Меня подруга нежная убила…

Меня подруга нежная убила На личико она надело рыло Кричала и визжала и ушла Как будто в рай. где смех и зеркала Я целый год болел и бормотал Хотел исчезнуть. но не умирал Мой ангел то в Париж а то в Милан И кажется он болен или пьян Но я слежу внимательно и жду Когда-нибудь в каком-нибудь году Она вдруг отрезвеет и поймет И ужаснется ее сладкий рот И закричит те нужные слова «Твоя любовь права! права! права! А я больна была и все убила! Прости меня!» и сдернет маску рыла…

Писал стихи своим любовникам…

Писал стихи своим любовникам Бродил по городу как шлюха В богатый дом хотелось дворником Когда в желудке было сухо Глядел

в витрины с уважением Сжимая кулаки в карманах Мечтал окончить жизнь в сражении И что-то о небесных маннах…

Всё в этом мире эх зря…

Все в этом мире эх зря Черный наряд короля Девочка в белых ботинках Книжки в ужасных картинках Радостные поля Эта ли — та ли земля Что я кричу с корабля Лес ли какой в паутинках Все в этом мире смешно Дождик впадает в окно Рыба на взморье Кит в плоскогорье В окнах отеля темно Любишь не любишь Жизнь свою губишь Но проиграл ты давно Я просыпаюсь в тоске Бьются часы на руке Ветер кудлатый Окна в расплату Пуля как будто в виске Вот я лежу здесь один Падает небо с вершин Эдичка здрасьте Тайные страсти Вы испытали — наш сын Все в этом мире ничто Встанешь наденешь пальто Шляпу надвинешь Номер покинешь Рыба из мира Кусто Волосы щеткой Выйду красоткой Нас не догонит никто

Осени запах и прерии…

Осени запах и прерии Чай из Британской империи Я возлагаю надежды мои На этого чая струи пью, улыбаюсь и думаю Может убью я беду мою Тем более знаю я где и когда Ко мне привязалась беда

Три деревенских стихотворения

1. «Лампа. Книга и машинка…»

Лампа. Книга и машинка. Где исчезла та пружинка Напрягала что меня Как горячего коня И держала день и ночь В состояньи мчаться прочь Вот Америки деревня. Не как русская так древня Но такая же темна И печально холодна Осень. Я живу один Сиротливый вид равнин Частью серых и зеленых Кое-где уж подпаленных Выйдешь около пяти А куда уже идти… Нальешь чашку шоколада Под холмом гуляет стадо Четырех баранов спины Как с французския картины Клод Лоррен или Пуссен Только нету старых стен Моя жизнь на грустном месте Лишь плохие слышу вести. Та ушла, та изменила. Ну и ладно. Ну и мило Проживу один в ответ До каких-то средних лет

2. «Там дальше — поле кукурузы…»

Там дальше — поле кукурузы А выше ферма и арбузы Вотермелоны называются И тряпки чучел развеваются Внизу — (не верится) река Прозрачная и небольшая А в ней форели есть. Какая Во всяком случае тоска Я днем работаю. А в час Когда темнеет небо круто Пишу ребятушки для вас Отмывши руки от мазута «Оно» вернее лишь смола Мы кроем толью крышу хлева Джорж. Билл и я. И нам без зла Бросает листья осень слева Вообще вид странный у работ Когда их кто-то совершает Кто и не только что живет Но также пишет и читает

3. «Землекопную оду…»

Землекопную оду Подношу я народу И лопатой поэта Мною закопано лето Глубоко в сентябре Листья страшными стали Листья тоже устали И лежат во дворе Шесть утра. Еле видно Мне совсем не обидно Я тружусь не сержусь Крепким чем-то и хлестким Мужиковским московским В эту жизнь вгорожусь Люди. Джорджи и Биллы Мне не то чтобы милы Деревенский народ В разных странах у света Грубо трудится в лето В зиму лапу сосет (Все сосание лапы Если вы не растяпы Состоит из жены Или бабы иль девки Из Сюзанки иль Евки С коей сняты штаны) День тяжелый и рыжий Заработаем

грыжи Тонны камня и глины Вынимаем для мины Для цистерны воды Вот где наши труды Будет старая дама — Голубая пижама Пить. Гостей приглашать Выше бревен и досок. Выше труб-водососок Над цистерною спать

Фотография поэта…

Фотография поэта В день веселый и пустой Сзади осень или лето И стоит он молодой Возле дерева косого Морда наглая в очках Кудри русые бедово Разместились на плечах Впереди его наверно Рядом с делающим снимок Кто-то нежный или верный (Или Лена или Димок) Фотография другая — Через пять кипящих лет Маска резкая и злая Сквозь лицо сквозит скелет Никого на целом свете Потому тяжелый взгляд По-солдатски на поэте Сапоги его сидят Ясно будет человеку Если снимки он сравнит Счастье бросило опеку И страдание гостит

Когда изящный итальянец…

Когда изящный итальянец Вас пригласил на черный танец Когда без умолку болтая Он вел вас крепко прижимая То мне подумалось невольно «Как странно. Страшно. Но не больно» А в зеркалах стояли розы И серебро толпилось грузно Сквозь музыки большие дозы Вдруг кто-то всхлипывал арбузно У вас под черным платьем грудки Капризно-мелкие торчали Он говорил вам нервно шутки А Вы молчали и дышали Американцы и лакеи Ходили в разных направленьях А я в божественных селеньях Смотрел на геммы и камеи… Вернулись Вы. От платья ладан Иль дым какой-то благовонный И итальянец с Вами рядом Как видно замертво влюбленный «Ну да. Жена моя. А что же». Я подыму подол у платья. И покажу ему… О Боже Коль буду в силах показать я… Потом пойду спокойно к бару Нальют шампанского мне люди Я так устал. Я очень старый Мне тридцать шесть уж скоро будет Пойди найди меня и кротко Целуй меня за синей шторой Как девочка — больна чахоткой Целует куклу без которой…

В газетах опять о Вьетнаме…

В газетах опять о Вьетнаме А я не пишу моей маме И где потерялась жена Которая нежно нужна В газетах про рис и свободу И о президентах народу Сказавших прекрасные речи Я кутаю тонкие плечи В мой белый балетный пиджак Ах скушно мне все это как! Среди городского обмана Вся жизнь как открытая рана Встречаются женщин тела Короткая нежная ода Смыкается снова природа И женщина тихо ушла Как утро прекрасно и мутно И мне беспокойно уютно Что я одинокий такой Что эти печальные страсти Меня разрывают на части И бездна свистит за спиной Какое холодное небо! Хотя на земле и жара И в поисках крови как хлеба На тело летит мошкара В возвышенной нашей печали В погубленной нами любви Мы сами себя не узнали Убили и в грязь затоптали Прекрасные лица свои

Дорогой Эдуард! На круги возвращаются люди…

Дорогой Эдуард! На круги возвращаются люди На свои на круги. И на кладбища где имена Наших предков. К той потной мордве, к той руси или чуди Отмечая твой м'ясовый праздник — война! Дорогой Эдуард! С нами грубая сила и храмы Не одеть нас Европе в костюмчик смешной И не втиснуть монгольско-славянские рамы Под пижамы и не положить под стеной Как другой океан неизвестный внизу созерцая Первый раз. Открыватели старых тяжелых земель Мы стоим — соискатели ада и рая Обнимая Елену за плечиков тонких качель О Елена-Европа! Их женщин нагие коленки Все что виделось деду, прадеду — крестьянам, и мне Потому глубоки мои раны от сказочной Ленки Горячей и страшней тех что мог получить на войне Я уже ничего не боюсь в этой жизни Ничего — ни людей, ни машин, ни богов И я весел как скиф, хохоча громогласно на тризне Хороня молодых. Я в восторге коль смерть прибрала стариков! Прибирай, убирай нашу горницу — мир благовонный От усталых телес, от измученных глаз А когда я умру — гадкий, подлый, безумный, влюбленный Я оставлю одних — ненадежных, растерянных вас