Стихотворения

Павлова Вера Анатольевна

* * *

И тараканов малых сих, и, взявши выше, комаров, и, взявши всюду и везде, смешливых мух, мокриц в ночном сортире, пауков и моль — пойми их и прости. Они целенаправлены и цельны, и нашей жизни параллельны, и людям преданны душой и легким телом.

* * *

Красным, ХВ — два шрама на смуглых щеках яйца. Как утешать маму? В чем упрекнуть отца? Но закричать: вскую! Но

прошептать: не рыдай… Но скорлупу пустую втаскивать в рай.

* * *

Цинизму — снизу, смеху — сверху, а ближним — в профиль и анфас. Любите рабу божью Верку, как Верка вас. А в храме — только фас и профиль, и, басом, дел любовных профи: славой и честью, судия, венчай я! Я по-славянски — их. Возлюбим ближних своих.

* * *

Белый идет всем. Черный — только красивым. Нет не больных тем, если живешь курсивом. Счастье всегда сэконд хэнд. И не новей мытарства. Будет и нам хэппи энд. Или небесное царство.

* * *

Владыко дней моих! Дух праздности без уныния, уныния без празднословия, празднословия без любоначалия даруй ми. Дух же целомудрия без смиренномудрия, смиренномудрия без терпения, терпения без любви не даждь ми. И — зрети. И — не осуждати.

* * *

Нежным по нежному писаны лучшие строки: кончиком языка моего — по твоему небу, по груди твоей, почерком бисерным, по животу… Нет же, любимый мой, я написала о тихом! Можно, губами сотру твой восклицательный знак?

* * *

Dies irae. День стыда. Будет стыд ужасней гнева. Будут справа, будут слева дней испуганных стада. Dies irae. День стыда. Стыдно. Господи, как стыдно! Справа, слева — сколько видно — огненные города. Dies irae. День огня. День стыда — огня без дыма. Он взойдет неугасимо и дотла простит меня.

* * *

Выстроивший храм станет ли строить дом? Станет. И горе нам, что не мы в нем живем. Выстругавший алтарь станет стругать кровать? Станет. И горе нам.

* * *

Да, только тело. Но так подробно, так дробно, так упорно, бесспорно, в упор, каждую пору под микроскопом… И вижу, как в клетке, как в клетке, диким зверем — душа моя из угла в угол…

* * *

Аристократия растительного царства — ресницы. Их паденье величаво, их похороны церемониальны, чреваты исполнением желаний и вызывают теплоту в ладонях и

зависть у подмышечного плебса.

* * *

О весна, по выраженью Блока: дети, блики, птицы. Нежный запах разложенья по проталинам струится. И завоешь ночью звездной. И слезой присолишь рану. Полюбить как будто поздно. Разлюбить как будто рано. Мирозданье не гуманно. Блуден сын и блудна дочка. В черном списке Дон-Гуана для меня найдется ль строчка?

* * *

Жизнь меня ловила на живца и ловила. Так вкусна наживка, что готова повторять ошибку до крючка, до точки. Без конца

* * *

Читаешь вслух — в отверстый, немигающий, ногою дирижирующий слух, в два слуха — в слухи слушательниц двух — Жуковского. И поэтичность та еще — пиршество слуху. Мыслящий лопух, свои листы подветренно листающий, с чего ты взял, что твой зеленый дух — тот белый голубь, в синеве летающий?

* * *

Вот что: человек — струна, ангел — флажолет. Вот что: копия верна, а подлинник — нет. Путь недолог, но далек. Может, доползешь. Правда — ложь, да в ней намек на другую ложь.

* * *

Кто пытает следопыта следом? Кто идет за следопытом следом? Кто смеется следопыту вслед, заметая следопытов след?

* * *

Уставясь на твою бабочку, на твой цветок, как проситель — на орден, на пуговицу, на сапог, боясь посмотреть начальнику прямо в зрачки… Просителю — чинов, денег, дачу у реки, мне же, Господи, грех просить — у меня цветок, бабочка, самая середина дня…

* * *

Вся наша жизнь — игра в почтовый ящик, в котором ищешь-ищешь — и обрящешь сухой листок и телефонный счет… И долго слушаешь, как сердцем кровь идет.

* * *

— Наложница лажи, заложница лжи и схимница схемы, скажи мне, скажи мне, скажи мне, скажи, куда мы и где мы? — Игра, в день рожденья: подвешены в ряд лисички и зайцы, и кто-то, с завязанными, наугад… Мы рядом висим, мой возлюбленный брат. = Срезайте.

* * *

но мы достанем билеты но будут места плохими но фильм будет ужасным но мы до конца досмотрим но вместо КОНЕЦ ФИЛЬМА прочтем КОНЕЦ СВЕТА но в зале зажжется свет

* * *

Какие лицо и тело иметь бы хотела? Ники Самофракийской лицо и тело. Как бы я мимо всяких венер летела, как бы мне до аполлонов не было дела, как бы мое плечо на ветру холодело, как безвозвратно бы я покидала пределы зала слепков.