Поэт, вхожу я горделиво В твой достопамятный альбом; В нем становлюсь красноречиво: Тепло и весело мне в нем! И вот тебе привет заздравной На много лет, ночей и дней! Живи и действуй православно Во славу родины своей: Ты взор и ум трудолюбивый В дела минувшие вперишь, И пересмотришь их архивы, И старину разговоришь, И дашь нам вести не чужие И думы верные об ней: Да чисто-русская Россия Пред нами явится видней! Иди, трудись — и дай мне руку! Не в том вся жизнь и честь моя, Что проповедую науку Свободно-шумного житья И сильно-пьяного веселья — Ученье младости былой. — Близка пора: мечты похмелья Моей Камены удалой Пройдут; на новую дорогу Она свой глас перенесет И гимн отеческому богу Благоговейно запоет, И древность русскую, быть может, Начнет она провозглашать.
Тогда — не правда ль? мне поможет Твоей приязни благодать!
И. В. КИРЕЕВСКОМУ
"Молод ты! Ну что, что молод?"
Молод ты! Ну что, что молод? Размышленьем и трудом Твой талант уж перемолот И просеян: сила в нем! Ты для мерзкого нахала, И жида и пришлеца, И для пылкого глупца, И невежды-самохвала, И огромного враля — Остротой его заквасишь, Да наукою подкрасишь, И задашь им киселя!
ИМ
Много вашими устами Пил я меду и вина; Вдохновенными стихами Пел я ваши имена! И в разгульном хоре звуков Целы, счастливы, они Будут жить у дальних внуков, Прославляя наши дни: Там на юношеском пире Слово молвится под час В похвалу и гордой лире, Веселившейся о вас, — И при громе восклицаний В честь увенчанных имен, Сбереженных без прозваний Умной людскостью времен, Кстати вместе возгласится Имя доброе мое И поэту наградится Все подлунное житье.
К. К. ЯНИШ
"Вы, чьей душе во цвете лучших лет"
Вы, чьей душе во цвете лучших лет Небесные знакомы откровенья, Все, чем высок полет воображенья, Чем горд и пламенен поэт, — И два венка, один другого краше, На голове свилися молодой, Зеленый лавр поэзии чужой И бриллианты музы вашей! Вы силою волшебной дум своих Прекрасную торжественность мне дали, Вы на златых струнах переиграли Простые звуки струн моих. И снова мне и ярче воссияла Минувших дней счастливая звезда, И жаждою священного труда Живее грудь затрепетала. Я чувствую: завиден жребий мой, Есть и во мне благословенье бога, И праведна житейская дорога, Беспечно выбранная мной. Не кланяюсь пустому блеску мира, Не слушаю слепой его молвы: Я выше их… Да здравствуйте же вы И ваша творческая лира!
КАМБИ
Там, где внизу горы, извивистый ручей Бежит и пенится меж грудами корней; Где горных берегов с песчаного уступа Склоиилася к нему берез и елей купа, И зыбким пологом, широким и густым, Многоветвистая раскинулась над ним; — Там, в те часы, когда притихнут лес и воды, Когда на ясные, лазоревые своды Серебряным шаром покатится луна, И ночь весенняя, прохладна и нежна, Оденет берега в свой сумрак сладострастной И юноша пойдет к любовнице прекрасной Но чуткому пути на тайный счастья миг, Неся ей бурный жар объятий молодых, Горячие уста и огненные очи — Там, в безмятежное, святое царство ночи, Похитивший себя у множества сует, У братий и вина, у праздничных бесед, У шума вольницы и лени просвещенной, — Я, полон сладких дум, бродил, уединенный; Там часто я вверял безмолвию лесов Гармонию тобой настроенных стихов, Тобой, красавица, хранительный мой гений, Светило ясных дней, приволье вдохновений! Ты первая меня поэтом назвала: Как сильно грудь моя сей голос поняла, Твой голос творческий: младые силы встали. Преобразился я, и очи засверкали!.. Но юные лета — прелестный, дивный сон, Мой быстрый сон — прошли. Пред новый небосклон Я перенес права студентского досуга; Могу, сжимая длань товарища и друга, Восторгом оживить беспечное чело — И разом светлую надежду наголо! Могу возобновлять пиры мои ночные… Придут, усядутся гуляки удалые, Вино заискрится в стакане круговом, Беседа запоет, веселая вином… Но та минувших лет божественная доля, Та радость и печаль, та вольность и неволя, Чем сердце и кипит и стынет вновь и вновь, Ликует, нежится, беснуется — любовь Не даст мне прежних дум и чистых наслаждении. Благословляю ж вас, развесистые тени, Вас, мирны берега подгорного ручья, Где, под звездой любви, поэзия моя В уединении счастливом развивалась, Дышала свежестью, цвела и красовалась; Тебя, кем полон сей признательный мой глас: Вы, добрые, мои, — благословляю вас!
КОНЬ
Жадно, весело он дышет Свежим воздухом полей, Сизый пар кипит и пышет Из пылающих ноздрей; Полон сил, удал на воле, Громким голосом заржал, Встрепенулся конь — и в поле Бурноногий поскакал! Скачет, блещущий глазами, Дико голову склонил; Вдоль по ветру он волнами Черну гриву распустил. Сам, как ветер: круть ли встанет На пути? Отважный прянет — И на ней уж! Ляжет ров И поток клубится? — Мигом, Он широким перепрыгом Через них — и был таков! Веселися, конь ретивый! Щеголяй избытком сил!
Не надолго волны гривы Вдоль по ветру ты пустил! Не надолго жизнь и воля Разом бурному даны, И холодный воздух поля, И отважны крутизны, И стремнины роковые… Скоро, скоро под замок! Тешь копыта удалые, Свой могучий бег и скок! Снова в дело, конь ретивой! В сбруе легкой и красивой, И блистающий седлом, И бренчащий поводами, Стройно-верными шагами Ты пойдешь под седоком.
КУБОК
Восхитительно играет Драгоценное вино! Снежной пеною вскипает, Златом искрится оно! Услаждающая влага Оживит тебя всего: Вспыхнут радость и отвага Блеском взора твоего; Самобытными мечтами Загуляет голова, И, как волны за волнами, Из души польются сами Вдохновенные слова; Строен, пышен, мир житейской Развернется пред тобой… Много силы чародейской В этой влаге золотой! И любовь развеселяет Человека, и она Животворно в нем играет, Столь же сладостно-сильна: В дни прекрасного расцвета Поэтических забот, Ей деятельность поэта Дани дивные несет; Молодое сердце бьется, То притихнет и дрожит, То проснется, встрепенется, Словно выпорхнет, взовьется, И куда-то улетит! И послушно имя девы Станет в лики звучных слов, И сроднятся с ним напевы Вечно-памятных стихов! Дева-радость, величайся Редкой славою любви, Настоящему вверяйся, И мгновения лови! Горделивый и свободный, Чудно пьянствует поэт! Кубок взял: душе угодны Этот образ, этот цвет; Сел и налил; их ласкает Взором, словом и рукой; Сразу кубок выпивает И высоко подымает, И над буйной головой Держит. Речь его струится Безмятежно весела, А в руке еще таится Жребий бренного стекла!
М. А. МАКСИМОВИЧУ
"Свобода странно воспитала"
Свобода странно воспитала Мою поэзию: она Ее пристрастно поливала Струями славного вина; Сама, нетрезвыми руками, Ее прямила и порой Благоуханными устами С нее сдувала прах земной. Я благодарен горделиво Ей за радушные труды; И сам я вижу — и не диво, Что пьяны вызрели плоды.
МЕЧТАНИЯ
Поэта пламенных созданий Не бойся, дева; сила их Не отучнит твоих желаний И не понизит дум твоих. Когда в воздушные соблазны И безграничные мечты, В тот мир, всегда разнообразный И полный свежей красоты, Тебя, из тягостного мира Телесных мыслей и забот. Его пророческая лира На крыльях звуков унесет, Ты беззаботно предавайся Очарованью твоему, Им сладострастно упивайся И гордо радуйся ему: В тот час, как ты вполне забылась Сим творческим, высоким сном, Ты в божество преобразилась, Живешь небесным бытием!
НА СМЕРТЬ БАРОНА А. А. ДЕЛЬВИГА
Там, где картинно обгибая Брега, одетые в гранит, Нева, как небо голубая. Широководная шумит, Жил был поэт. В соблазны мира Не увлеклась душа его; Шелом и царская порфира Пред ним сияли: он кумира Не замечал ни одного: Свободомыслящая лира Ничем не жертвовала им, Звуча наитием святым. Любовь он пел: его напевы Блистали стройностью живой, Как резвый стан и перси девы, Олимпа чашницы младой. Он пел вино: простой и ясной Стихи восторг одушевлял; Они звенели сладкогласно, Как в шуме вольницы прекрасной Фиал, целующий фиал; И девы русские пристрастно Их повторяют — и поэт Счастлив на много, много лет. Таков он, был, хранимый Фебом, Душой и лирой древний грек. — Тогда гулял под чуждым небом Студент и русский человек; Там быстро жизнь его младая, Разнообразна и светла, Лилась. Там дружба удалая, Его уча и ободряя, Своим пророком назвала, И на добро благословляя, Цветущим хмелем убрала Веселость гордого чела. Ей гимны пел он. Громки были! На берег царственной Невы Не раз, не два их приносили Уста кочующей молвы. И там поэт чистосердечно Их гимном здравствовал своим. Уж нет его. Главой беспечной От шума жизни скоротечной, Из мира, где все прах и дым, В мир лучший, в лоно жизни вечной Он перелег; но лиры звон Нам навсегда оставил он. Внемли же ныне, тень поэта, Певцу, чью лиру он любил, Кому щедроты бога света Он в добрый час предвозвестил. Я счастлив ими! Вдохновенья Уж стали жизнию моей! Прими сей глас благодаренья! О! пусть мои стихотворенья Из милой памяти людей Уйдут в несносный мрак забвенья Все, все!.. Но лучшее, одно Да не погибнет: вот оно!