Сто тысяч миль

Sabrielle

— Кажется, ты прослушал всё, что я говорила до этого. Мы хотим разных вещей.

— Давай ты не будешь решать за меня, чего я хочу?

— Но у вас принято…

— Плевать. Забудь. Это традиции, но не законы. На твоих условиях. Я же сказал.

— Беллами… — растерянно пробормотала она.

— Я уже слишком хорошо знаю твоё умение что-нибудь себе накрутить. Так что сразу хочу прояснить пару вещей перед тем, как ты начнёшь очень много думать. Я просто предложил тебе дом. И всё. Я не собираюсь чего-то требовать взамен. Ты мне ничего не должна. И твой ответ никак не повлияет на всё остальное, что происходит между нашими народами. Поняла?

Небесная

покачала головой, будто всё ещё не верила, что мы в самом деле вели этот разговор. Я и сам верил с трудом. Но теперь хотя бы убедился, что она точно поняла мои намерения. Без оглядки на все обычаи, интриги и домыслы.

— Я не знаю, что сказать на это. Даже не знаю, когда узнаю.

— Это неважно. Всё это — лишь предложение, которое ты можешь принять в любой момент, как захочешь. Отнюдь не вопрос, на который тут же надо ответить. Ну что, больше не будешь так переживать?

— Я и не переживала, — возмутилась она.

— Я заметил. Так сильно не переживала, что аж выдумала себе повод, когда было не о чем.

— Значит, не о чем? — с нескрываемым скептицизмом осведомилась Кларк.

— По делу можно поволноваться только за мой рассудок. С ним всё плохо. Все, кто догадался, что дело в тебе, утверждают, что я совсем чокнутый. Впрочем, вероятно, они правы.

— Знаешь, я размышляю над всем этим меньше минуты, но уже хочу послать тебя к чёрту. Как думаешь, стоит торопиться? — кажется, впервые за сегодня я увидел её улыбку.

— Не стоит делать то, о чём потом пожалеешь, — усмехнулся я в ответ. — Кстати, я всё ещё тебя обнимаю, если ты не заметила. Это же не запрещено, пока ты думаешь?

— Пока нет.

— А целовать можно? Чисто чтобы на практике показать, от чего ты отказываешься.

— Ты уже был весьма убедителен.

— О, поверь. Мне ещё есть чем тебя удивить.

— Не сомневаюсь, — она смущённо отвела взгляд. — Но вообще-то ты обещал дать мне время.

— Ладно, — сдался я. — Но зря ты это. Очень зря. Глядишь, так бы и думать не пришлось.

Она снова улыбалась, пока мы просто стояли и говорили о каких-то пустяках. В этом густом тумане, где ничего было не разглядеть дальше нескольких шагов, всех этих дурацких условностей, казалось, в самом деле не существовало.

Ветер вернулся перед рассветом. Белая пелена растворилась, выпав с утренней росой, и теперь пейзажи вокруг сменяли друг друга. На место выцветающей зелени склонов пришли отвесные скалы, на чьих выступах гнездились птицы. Иногда казалось, что высокая стена из пористой породы доходит до самого центра земли — так резко она врезалась в водный поток. Несколько птиц, завидев судно, увязались следом, пикируя к палубе и крича что-то на своём языке. Воины, сжалившись, кидали разделённые на кусочки ячменные лепёшки в воздух. Пернатые на лету подхватывали добычу и, описав дугу, довольные возвращались обратно на шумный птичий базар.

А потом выступающие каменные глыбы закончились, будто отступая вглубь большой земли. Берег снова стал пологим, покрытый редеющей зеленью, хотя за полосой леса всё ещё сурово возвышались каменные вершины. Эвелин скомандовала снизить ход — мы приближались к месту, где приток впадал в полноводную реку. В отличие от болотистого берега Озёрного Клана с многочисленными мелкими речушками здесь приток был настолько большим, что сам образовал несколько судоходных рукавов среди густых зарослей. Я в очередной раз оценил стратегический ум лидеров Ледяных. Невозможно было расположить лагерь лучше, чем в этих лесах, по соседству с водной артерией и важнейшими точками будущей

военной кампании. Но в одном они просчитались. И этот единственный просчёт был главным козырем моего плана.

— Швартуемся здесь, — крикнула приказ команде Эвелин, а потом обернулась к нам и бросила: — Дальше плыть опасно.

— Хоть немного ближе подойти никак? У нас тяжёлые грузы. Придётся прорубать путь для телег через лес, — напомнил ей Линкольн.

— Они заметят судно с высоты. Вряд ли совсем идиоты, могут что-то заподозрить. Сейчас мы скрыты поворотом течения, но пройдём чуть вглубь — выйдем на прямую. Там нигде не спрятаться. Я не готова так рисковать.

— Тогда выдвигаемся, как только окажемся достаточно близко к берегу, — объявил я. — Штурмовая группа со мной вперёд, остальные — по мере возможности. Охранять по дороге взрывчатку и Небесных, отвечаете головой.

— Нам точно нельзя пойти с вами? — уточнила Кларк.

— Слишком опасно, — отрезал я.

Она не стала спорить — понимала, что я прав. Они слишком ценны, чтобы делать грязную работу. Мои ребята уже были готовы к выходу. Линкольн кивнул мне, тоже подтверждая готовность своего отряда. Шхуну слегка тряхнуло, когда киль коснулся твёрдой земли. Воины перекинули верёвочные лестницы через борт, и я тут же схватился за канаты, первым спускаясь вниз.

В бесшумном передвижении по лесам мы всегда были лучшими. Навыки, отточенные за годы походов, работали бессознательно. Мы справлялись с дикими кошками, волками и медведями. Задача обвести вокруг пальца горстку скучающих дозорных казалась даже смешной, но мы не знали местности и рельефа. Решили, что станем придерживаться воды в качестве ориентира — река просматривалась среди стволов, пока мы бегом взбирались по растущему склону.

Когда отряды остановились перевести дыхание на пару минут, мы с Линкольном пробрались ближе к кромке воды, стараясь не засветиться среди деревьев. Хотели убедиться, что на правильном пути, но в итоге оба невольно обомлели, вглядываясь вдаль. Посреди реки взлетала к небу огромная бетонная стена, выстроенная полукругом. Края её упирались в скалистые холмы по обе стороны. Казалось, за этим гигантским сооружением дальше никакой воды и нет. Из подножия плотины вырывался мощный поток, бурлящий и пенистый, а потом обращался спокойным и мерным течением. Когда-то наши предки добывали здесь электричество, используя энергию падающей воды, но сейчас вряд ли можно было запустить хоть одну из турбин. В плотине остались открытыми только шлюзы для слива. Они не давали переполниться водохранилищу, которое удерживала вогнутая конструкция дамбы, иначе река уже давно снесла бы всё на своём пути. Строили всё это ещё до Большой Войны — сейчас мы бы не смогли повторить подобное даже при всём желании. Эта плотина стойко выдерживала натиск стихий уже не меньше трёх столетий. Наши предки вполне разумно проектировали такие сооружения на века, но думали ли они, что этот гигантский кусок бетона так надолго их переживёт?

Вряд ли подобное место разумно оставлять без присмотра. Даже если никто и представить себе не мог, что нескольким снарядам с горючей смесью в самом деле под силу разнести нечто настолько впечатляюще величественное. За годы без ремонта бетон наверняка пошёл трещинами. Вода подтопила дренаж. Нужен только взрыв достаточной силы у самого основания — и миллионы кубометров воды доломают плотину сами. Десятки тысяч литров понесутся по всей долине бешеным потоком, снося всё на своём пути. Всё — включая лагерь ублюдков из «Второго Рассвета», сколько бы их там ни было.